Деликатная проблема
Шрифт:
У стены стоит мужская фигура.
Глава 47
— Что, что такое? — раздается вдруг до боли знакомый голос. — Испугалась?
Мое облегчение так велико, что я мигом преодолеваю расстояние до Алиханова и начинаю колотить его кулаками, вымещая на нем свою злость:
— Какого. Черта. Ты. Тут. Делаешь?
— Ай! Ай! Аккуратнее! Не так сильно! Женщина, откуда в тебе столько агрессии? Я просто пришел в гости! Уймись!
— В гости он пришел! — я успокаиваюсь и перевожу сбившееся дыхание. — Нельзя было предупредить заранее?
— Ты прячешься от меня всю последнюю неделю, как я мог предупредить тебя заранее?
Это правда. Я действительно избегала его в последние дни, и на все его сообщения отвечала весьма кратко и сухо.
— Это не объясняет того, почему ты вдруг решил заявиться ко мне уже к ночи.
— Уже к ночи домой вернулась ты, — назидательно поправляет он меня, — а вот я вполне добропорядочно пришел в районе шести часов и уже три часа караулю едва ли не под дверью. Есть хочу жуть. Может, откроешь, наконец, дверь и покормишь голодного гостя? Тем более, что гость не с пустыми руками.
Он трясет передо мной пакетом и кивает на дверь. И правда, стоило бы уже войти, а не устраивать шоу соседям.
Минуту спустя мы уже внутри квартиры. На всякий случай я подозрительно осматриваю каждый уголок, не обойдя вниманием даже крошечную гардеробную, но дома чисто. В том смысле, что нет незваных гостей. Это успокаивает.
Но еще больше успокаивает наличие в доме мужчины, который, быстро сориентировавшись на кухне, уже ставил чайник.
— Я уже говорил, что не мастак готовить, но стол сервировать могу. Тебе гречку с котлетами или рис с курицей?
— Второе. Где купил?
— В кафе рядом, где мы с тобой ели. Они продают навынос, очень удобно, согласись?
Я соглашаюсь, тем более что по кухне разнесся приятный запах только что разогретой в микроволновой печи еды. В животе урчит. Я неловко откашливаюсь и беру ложки.
— Так зачем, говоришь, ты пришел? — интересуюсь я уже позже, когда содержимое тарелки благополучно стало содержимым желудка.
— А обязательно должен быть повод, чтобы ходить в гости?
— А обязательно отвечать вопросом на вопрос?
— Спросил человек, который сейчас сделал то же самое.
— Ты первый начал.
— А ты подхватила. Ладно, ладно, не кипятись. Я слышал, что на Базе 1 произошло ЧС, и оно косвенно затронуло тебя. Хотел убедиться, что у тебя все в порядке, но в офисе ты не появляешься, по телефону до тебя не дозвониться, а поскольку я еще не освоил телепатию, то выход оставался только один.
Так он пришел потому, что… беспокоился? Это… смущает.
Я неловко собираю наши тарелки, складываю их в мойку и открываю воду, чтобы помыть. Алиханов мягко меня отстраняет и берет губку сам. Это и вовсе заставляет меня смутиться сверх всякой меры.
— У меня все хорошо, — мямлю я, — я немного перепугалась, но все закончилось вполне благополучно. Бурков выжил, Иволга говорит, что встанет на ноги и все у него будет хорошо.
— Иволга?
Тарелки звякают. Я отчего-то чувствую себя так, будто меня поймали на измене и принимаюсь оправдываться:
— Да, когда нас доставили в больницу, была как раз его смена, так что он и оперировал Буркова. Удачно получилось. Да. А еще он предложил мне встречаться.
После этих слов на кухне наступает тишина. Затем Алиханов аккуратно ставит вымытую посуду на навесную сушилку.
— Ты согласилась? — спокойно спрашивает он.
Я отрицательно качаю головой.
— Сказала ему то же, что и тебе.
— Значит, у меня еще есть шанс?
— Слушай, давай не будем обсуждать это сейчас. Я вся на нервах, устала, хочу выспаться, к тому же, в голове все время крутится Романов… — я осекаюсь. Романов моя проблема, и я не хочу перекладывать ее на кого-то другого, но Алиханов уже делает стойку.
— Романов? Тот, кто попал в ДТП или однофамилец?
— ДТП, — обреченно выдыхаю я.
— А почему он все время крутится у тебя в голове? С тех пор, как его дело передали в суд, он больше не твоя забота. Или… я чего-то не знаю? Алена? Ты расскажешь мне, что происходит?
И я сдаюсь. Я открываю рот — и вываливаю на Алиханова все, что меня тревожит: и его угрозу тогда в приемной, и «подарочек» на двери, и его слова, сказанные в пьяном угаре, и предупреждение Верховицкого, и собственный липкий страх, что засел в груди и никак не желает уходить.
Алиханов слушает не перебивая. Лишь когда я заканчиваю, он подходит ко мне и заключает в объятия. Я от неожиданности замолкаю и застываю как истукан. По идее, мне бы освободиться от объятий, но в кольце его рук так спокойно и так безопасно, что я, напрягшаяся было вначале, затем медленно расслабляюсь и позволяю себе побыть немного беспомощной. Только один раз, обещаю.
Глава 48
— Сейчас ты примешь душ, — внезапно говорит он мне. Я дергаюсь, но он не отпускает, — ты уж прости, но пахнешь ты… не как вахтовик, который на две недели подзабыл про водные процедуры, конечно… ай, не щипайся!.. а как вахтовик, который подзабыл про них на пару дней… шучу, шучу, не надо пинаться… Так вот, сейчас ты примешь душ, потом ляжешь спать — я устроюсь на кухне, у тебя здесь замечательный диван, — а завтра утром после хорошего плотного завтрака, — я, кстати, очень люблю оладушки, но и от яичницы не откажусь, — мы с тобой пойдем в полицию, где ты дашь показания по несчастному случаю с Бурковым, если еще их не давала, но самое главное — напишешь заявление на Романова, подробно и без утайки расписав то, что рассказала мне только что. Вопросы есть?
Это неожиданно. Я привыкла решать проблемы самостоятельно — а сейчас кто-то решает мои проблемы вместо меня, говорит мне, что надо делать. Так вот как чувствует себя Майка за спиной Артура — защищенной.
Я издаю какой-то неопределенный отрицательный звук — вопросов нет, — и шевелю плечами, намекая, что неплохо бы ему теперь меня отпустить. Алиханов послушно разжимает руки.
Ночью я долго лежу без сна. На крошечном диване на кухне сейчас спит Алиханов. На мое предложение поменяться — диван в зале стандартных габаритов, да еще и раскладывается до воистину королевских размеров, — он ответил отказом. Я больше не испытываю страха, лишь смятение. Теперь, когда у меня есть четкая установка, как поступить с Романовым, у меня появилось и время, чтобы разобраться в своих чувствах. И я понимаю, что я окончательно запуталась.