Деликатная проблема
Шрифт:
— Я хотел… — начинает Иволга, но в этот момент…
— Алекс! Едва пробилась!
Анастасия. Кто же еще.
— Ого, вот это встреча, — она замечает нас, — вы тоже на сеанс?
— Нет, мы уже… Вышли.
— Какая жалость, а мы вот только идем. Как фильм?
— Мне понравилось, — честно отвечаю я.
На Иволгу я стараюсь не смотреть, Алиханов молча стоит за моей спиной, оттесняя от посетителей, разговариваем только мы с Анастасией. Со стороны выглядит так, как будто встретились две хорошие подруги — вот только мы ими не были.
— Где здесь уборная? — внезапно спрашивает Анастасия. — Нужно припудрить носик.
— В той стороне, — я машу рукой в узкий проход.
— Ты не покажешь? — обращается она ко мне. — Боюсь, что могу заблудиться посреди такого скопления людей.
Мне не очень хочется куда-то с ней идти, но пока я лихорадочно придумываю причину для отказа, Алиханов внезапно наклоняется и шепчет мне в ухо:
— С тебя «Сердечко».
— Прямо сейчас? — я радостно хватаюсь за этот повод покинуть заведение сию минуту.
— Ты дала слово.
— Ты прав. Что ж… Боюсь, нам надо идти, — говорю я стоящей перед нами паре. — Было… очень приятно встретиться. Еще увидимся.
Я машу рукой на прощание — и мы уходим.
Только тогда, когда мы оказываемся на улице, я понимаю: сердце при виде Иволги больше не билось как заполошное, лишь заныло вначале, будто его защемили, дернулось вон из груди несколько раз — и успокоилось. Кажется, даже до него, глупого, дошло, насколько пустыми и бессмысленными были наши с ним фантазии.
— Нам сюда, — я хватаю Алиханова за рукав, заметив, что он сворачивает не на ту сторону.
— Я передумал, — заявляет он мне, — хочу помоционить.
— Помоционить? Что это за слово такое?
— Сам придумал. Тебе нравится?
— Оно ужасно.
— Да? А я так старался. В любом случае, хочу посмотреть, что они там делают.
Я перевожу взгляд туда, куда он машет рукой.
— Вырезают скульптуры для будущего ледового городка. Здесь каждый год так делают.
— Тогда тем более я хочу подойти и посмотреть, потому что они работают, а мы нет. Это право и святая обязанность любого бездельничающего человека: наблюдать, как трудятся небездельничающие. Может, даже пару советов дам.
— И тогда они решат, что без длинного языка ты будешь лучше выглядеть, а у них в руках как раз пила, — ворчу я, но иду следом.
— Но ты ведь меня защитишь?
Это было самое странное занятие в моей жизни: мы стояли на улице и смотрели, как рабочие вырезают ледяные скульптуры. Алиханов действительно выдавал комментарии, что-то типа «Давай-давай, сделай ему нос побольше, а, это не нос? Ухо? Ну ты, брат, даешь… А вот здесь вот криво, да не шучу я, сам смотри, ровнее пилить надо, хочешь покажу как? Да я просто мастер спорта по вырезанию скульптур изо льда, давай сюда пилу… Как она включается?… Да ладно-ладно, не кипишуй ты так, красиво же получилось… Ну да, чутка срезал лишнего, но мы сейчас вот здесь послюним иииии… вот, налепили кусок обратно, щас он быстро на морозе схватится. Слышь, Ален, он стоит у меня за спиной, да? А у него в руках есть пила? Взял у другого рабочего? Кажется, нам пора валить. Бежим!»
Когда мы, задыхаясь от смеха и покалывания в боку, остановились, площадь с ледяными скульптурами и рабочими осталась далеко позади. Затем мы пили на улице кофе, затем скатились на пакетах с горки, затем катались на качелях.
А затем Алиханов меня поцеловал.
Глава 39
Перед выходом на работу я жутко волнуюсь. У меня всегда так: стоит отсутствовать на рабочем месте несколько дней, неважно, из-за чего: отпуска или болезни, как сразу появляется ощущение, что я выхожу на работу впервые. Появляется какая-то противная щекотка в животе, и внутренний голос в панике шепчет, что я не справлюсь, что не войду в колею, ничего не получится, что проще покорить Эверест, чем вернуться в прежний бешеный ритм. Но я каждый раз справляюсь.
Вот и в этот раз я мысленно подбадриваю себя перед зеркалом, заряжаясь энергией и нужным настроем, и только после этого иду, наконец, завтракать.
Майка, севшая на своей остановке, рада меня видеть. Мы наскоро выражаем свою радость, и она кратко вводит меня в курс последних событий, поэтому когда мы прибываем в офис, я уже более-менее ориентируюсь в делах.
Коллеги поздравляют меня с выздоровлением (Утюжкова при этом предусмотрительно не подходит ближе, а Карпушкин незаметно ставит между нашими столами вешалку с одеждой), я выражаю благодарность и с легким волнением погружаюсь в будни специалиста по охране труда.
Чего только не было за время моего отсутствия! Уволился давно грозившийся уйти Руслан, и теперь нам нужен сотрудник для контроля подрядных работ. Подрядные работы — это отдельная тема. Субподрядчики словно нарочно делают все, чтобы травмироваться как можно чаще и сильнее, и специалиста по ОТ, надзирающего за тем, чтобы на площадке были обеспечены безопасные условия труда, они, мягко говоря, недолюбливают, считая, что тот только тормозит процесс — а это сказывается на их выплатах. Наш собственный медработник проморгала все сроки для положенной вакцинации, и теперь спешно организовывала автобусы с вахтовиками в город, срывая начальникам участков все планы. Из-за этого Утюжкова с самого утра ругалась по телефону с площадкой, попеременно то отбиваясь от незаслуженных обвинений в нашу сторону из-за действий медработника, который даже не относится к нашему отделу, то, справедливости ради, вставая на его защиту. На производстве появились новые виды работ, и теперь необходимо срочно переводить, разрабатывать, актуализировать под нас новые инструкции по профессиям — и еще сотни других дел разной степени важности и срочности, коими полнится жизнь любого офисного сотрудника.
Когда Майка тянет меня на обед, я с удивлением понимаю, что прошло уже несколько часов. Я с удовольствием потягиваюсь и разминаю ноги.
— Сегодня обедаем у себя, — сообщает Майка, — Ваня говорит, меню обновилось и появилось даже что-то диетическое.
— Ух ты, было бы здорово, а то я сейчас так голодна, что быка бы съела — только не жареного. Алька с нами?
— Нет, она в город уехала, к подрядчикам, сказала, будет обедать там. Будем звать Альбину?
— Альбина у нас как кошка, которая гуляет сама по себе. Я буду рада, если она к нам присоединится, но ждать или звать ее не вижу смысла. Идем вдвоем.
Мы тепло одеваемся — на улице сегодня штормовой ветер — и одними из первых идем в столовую.
Ванюша был прав: в меню появились овощи на пару. Одна беда — к ним не было соответствующего мясного сопровождения. Говяжьи котлеты и куриные окорочка масляно блестели при свете лампочек.
— Смотри, — восторженно шепчет Майка, — вот эта ножка похожа на лягушачью лапку. Как думаешь, нас кормят французской кухней?
— Даже если так, то я не хочу об этом знать, — меня аж передергивает от такого предположения.