Деликатная проблема
Шрифт:
Я приоткрываю дверь и высовываю руку. Секунду спустя Майка вкладывает в нее тяжеленную сумку.
— Ого! Сколько здесь литров супа?
— Там не только суп, я еще гречку приготовила и по дороге зашла в магазин, купила немного хлеба, сыра, яиц и пельменей, чтобы тебе не надо было никуда выходить, если проголодаешься. А еще взяла немного пирожных в «Сердечке».
— Не стоило, — мне становится стыдно, — они же стоят там целое состояние!
— А, — легкомысленно отмахивается подруга, — я вообще почти не трачусь, так что даже не думай. Тем более что заболей я, ты бы поступила также.
— Заболей ты, Артур пригнал бы бригаду врачей и дежурил у твоей постели круглосуточно, я бы и близко не смогла пробиться.
— Ой, не преувеличивай, не настолько он со мной носится.
Я скептически задираю бровь, но она этого не видит.
— Ладно, я пойду, хочу успеть посмотреть с мальчиками мультфильм, а то опять придется ждать повтора. Поправляйся!
— Спасибо!
Я рассортировываю добычу и принимаюсь ее поглощать. Меня ждет потрясающий вечер в обществе лагмана, пирожных из «Сердечка» и Кристиана Бейла.
Глава 31
В пятницу я иду закрывать больничный лист. Я чувствую себя уже намного лучше, к тому же, на улице потрясающая погода: еще светло, нет ветра, к тому же, коммунальные службы постарались и отлично очистили тротуары и дороги от снега. Мне приятно вновь оказаться среди людей после длительного непривычного затворничества, поэтому когда в очереди к терапевту меня сначала затирают в сторону, а затем врач с жутко деловым лицом выходит из кабинета прочь, я спокойно сажусь на скамью и изучаю мужчин и женщин, ожидающих приема. Вот две женщины в летах, они сидят рядом друг с другом, обмениваясь усталыми репликами и усиленно обмахиваясь своими направлениями: в коридоре действительно душно, а они обе в теплых свитерах. Вот мужчина кавказской национальности, он подпирает стенку у кабинета кардиолога и, шевеля губами, читает содержимое своей больничной карты. Вот мамочка с маленьким ребенком. Они, как и я, ожидают терапевта, и я делаю вывод, что ей просто не с кем оставить дочь. Вот мимо бодро проходит, обдав сидящим приятным ароматом парфюма, очень элегантная бабушка. С завистью смотрю ей вслед: хотела бы я в ее возрасте выглядеть так же стильно! Пока что мне едва удается выглядеть так в своем. А вот идет уборщица. Она заглядывает в кабинет, из которого уже десять минут назад выскочила врач, высовывается обратно, не решаясь войти без хозяина, поджидает другую уборщицу, вместе они вновь проверяют кабинет, но все так же топчутся на пороге, затем уходят. Проходит медбрат, широкий, большой как колобок. Я почтительно поджимаю ноги: как бы не наступил ненароком. В конце коридора мелькает целая группа белых халатов, раздается смех. За окном в тупике коридора с шумом падает с крыши снег. Отвлекаюсь на него. А когда поворачиваюсь обратно, обнаруживаю прямо в центре своего поля зрения человека, которого несколько дней назад так отчаянно решила выбросить из головы.
— Алена?
Я вновь теряюсь: и как мне реагировать? Тоже назвать его по имени? Слишком странно. Надо встать или лучше остаться сидеть? Сколько секунд заминки считаются нормальными, а сколько — уже неприличными?
В итоге я ограничиваюсь самым простым и нейтральным из всех возможных ответов:
— Привет.
— Что ты здесь делаешь?
Если бы я еще выискивала какие-то знаки его симпатии ко мне, я бы тут же придумала, что в его глазах появилось искреннее беспокойство за меня.
Но я больше не выискиваю. Я давлю в себе влюбленную девочку-подростка и киваю на дверь напротив:
— Пришла закрывать больничный.
— Алена?
Ого, они даже разговор начинают одинаково. От той же группы врачей отделяется еще одна фигура и становится рядом с Иволгой. Они действительно здорово смотрятся вместе: оба высокие, красивые, уверенные в себе молодые люди. Прямо как с рекламы или обложки романа. У них даже имена сочетаются: Александр и Анастасия. Прямо песня. Уверена, когда они решат связать себя законными узами брака, в сотне пригласительных, которые они разошлют родственникам и друзьям, их имена будут стоять именно в таком порядке: сначала его имя, затем ее — и никак иначе.
— Салют, — улыбаюсь я ей.
— Ты к Ольге Степановне?
— Эм…
— К терапевту в двенадцатый? — подсказывает она.
— Да.
— Все хорошо? Ты заболела?
— Да, я простыла немного, но уже выздоровела. Пришла за подписью для больничного листа.
— Тебе следует теплее одеваться, ты была так легко одета в субботу, — и она туда же, сговорились они с Петром, что ли? — К тому же… — она бросает взгляд на Иволгу и приставляет ладошку ко рту, якобы для того, чтобы он не слышал, — переохлаждение может дать и другие, очень неприятные для женщин последствия…
Долгое тягучее мгновение я перевариваю ее слова, а когда до меня доходит их смысл, я встаю так резко, что они оба отшатываются.
— Пожалуй, приду попозже…
Круто разворачиваюсь и ухожу прочь. В ушах шумит от унижения, кожа горит, еще чуть-чуть — и я вспыхну как спичка. Быстрее уйти отсюда, быстрее, быстрее прочь!
Прихожу в себя только на улице через квартал. Я не помню, ни как покидала больницу, ни как одевалась, ни как переходила дорогу. Прохожие провожают меня странными взглядами, и я замедляю шаг и привожу себя в порядок, глядя на витрину магазина.
Он ей рассказал, крутится в моей голове, когда я поправляю шапку.
Он ей рассказал, шумит в висках, когда расстегиваю, а затем правильно застегиваю пуговицы.
Он ей рассказал, звенит набатом в ушах, когда плотнее обматываюсь шарфом и накидываю капюшон.
Сейчас мне больше всего хочется забраться обратно в свою норку и повыть. Я не думала, что Мужчина Моей Мечты может поступить так низко. Я считала его правильным и добропорядочным. Не так: я приписала ему эти качества, потому что он мне безумно понравился — и ему, естественно, совсем не обязательно быть таким, каким я его себе навоображала. Конечно же, он может рассказать ей забавный случай из практики — почему бы и нет? Ведь это было действительно смешно. Очень.
Только мне от этого не легче. Какая-то пружина внутри меня туго сжимается — и лопается.
Глава 32
Я не могу вернуться в больницу — сейчас и речи о том нет, поэтому я набираю Алькин номер. Она берет трубку сразу, и я с места в карьер беру быка за рога:
— Слушай, твой брат же в поликлинике работает? Он может мне закрыть больничный? Очень надо.
— В принципе, да. Он, конечно, узист, но если я его попрошу, сможет договориться с терапевтом. Тебе срочно надо?
— Сегодня.
— О, это уже посложнее. Сейчас попробую ему позвонить. Жди.
Если раньше меня обескураживали возведенные ею между нами границы, то сейчас они играют мне на руку: она не особо распространяется о своей личной жизни, но зато и не лезет мне в душу. Идеально. Меня, конечно, грызет, сама мысль о том, что в данный момент я считаю характер наших отношений с Майкой слишком обременительным — она бы непременно хотела знать, что случилось, почему я расстроена и чем мне можно помочь, — но я утешаю себя тем, что однажды ей все расскажу. Просто не сейчас. Не хочу переживать этот позор заново.