Деликатная проблема
Шрифт:
Будильник на телефоне срабатывает в половине седьмого. Я автоматически отключаю сигнал, спускаю ноги с кровати, ожидая нащупать тапочки, но вместо них натыкаюсь на незнакомое ковровое покрытие. Несколько секунд мне требуется, чтобы осмотреться и сообразить, где я нахожусь. Когда воспоминания, наконец, возвращаются, я бросаю быстрый взгляд на другую сторону кровати. Так и есть, на второй ее половине спит Анастасия: руки под головой, волосы живописно раскиданы по подушке, на щеках милый румянец — ну просто ангел во плоти. Я давлю зависть и встаю, чтобы найти ванную комнату.
Ванная обнаруживается в другом конце коридора. Я толкаю дверь — и утыкаюсь в грудь Иволги.
В голую разгоряченную грудь только что вышедшего из душа Иволги.
— Ох, прости! — я кляну себя и мгновенно отворачиваюсь. Кажется, это становится нелепой традицией: открывать дверь, чтобы поставить себя в максимально неловкое положение перед этим человеком.
— Нет, это ты прости, — отзывается он, — я настолько привык жить один, что совершенно упустил из виду, что надо запирать за собой дверь в ванную.
— Главное, не забудь запереться, когда пойдешь в ту… Кхм, — я обрубаю себя на полуслове, с ужасом понимая, что дальше падать уже некуда. Наверное, однажды я пробью и это дно. — Постой… Ты сказал «жить один»… Но ведь…
— Я попросил Стейшу пожить это время с нами, чтобы тебе не было неловко.
Резко оборачиваюсь и неверяще смотрю на него. Он что, шутит? Ох, проклятье… Он ведь до сих пор только в полотенце, обернутом вокруг талии. Изо всех сил стараюсь не смотреть вниз. Не смотреть. Не смотреть. Не…
Взгляд упорно пытается соскользнуть вслед за каплями, не иначе как под силой тяжести, и я уже даже начинаю поддаваться, как…
— Шкаф! — орет Алиханов.
Глава 55
Мы с Иволгой вздрагиваем и переводим на юриста недоуменные взгляды.
— Шкаф, говорю, в гостиной замечательный. Большой такой. Туда, наверное, и человек поместится.
Скептически изгибаю бровь. Вот серьезно? У него все дома? Какой, к чертям собачьим, шкаф?! А потом я вспоминаю. И непроизвольно и виновато гляжу искоса на Иволгу, будто тот мог слышать наш дурацкий разговор в такси. К счастью, Иволга, кажется, решил принимать Алиханова таким, какой он есть — и даже вполне вежливо предложил:
— К сожалению, мне отчего-то не приходило в голову проверить, поместится ли там человек, но если желаешь, можешь проверить сам.
— Боюсь, плечи широковаты — не помещусь. А тебе он, думаю, будет в самый раз.
Я невольно оцениваю взглядом фигуру Алиханова — действительно, плечи что надо. Затем начинаю разворачиваться, чтобы сравнить с плечами Иволги — но тут юрист выскакивает вперед и со словами «Я занимал очередь!» отставляет меня в сторонку и захлопывает перед моим носом дверь. Закрывая себя в ванной комнате.
Наедине с Иволгой.
— Ладно… — я растерянно чешу шею и возвращаюсь в спальню.
Анастасия уже не спит. Она сидит на постели и потирает глаза.
— Доброе утро… Я что-то пропустила? Мне послышались крики…
— Ах, это… Нет, все в порядке.
— Слушай, я хотела вчера с тобой поговорить, но ты сразу уснула, и, в общем, разговора не вышло.
— Я слушаю.
Она смущается.
— Боюсь, сейчас не самое подходящее время. Может, вечером?
— Да, без проблем.
Наступает неловкая тишина, во время которой мы обмениваемся неуклюжими взглядами и улыбками. Если между нами царит такой дискомфорт, то что же должно твориться в ванной комнате? И какого черта Алиханов вообще туда полез, не дожидаясь, пока Иволга выйдет?
— Можешь идти писать! — орет он в этот момент. Я сжимаю кулаки и до боли стискиваю челюсти. Убью гада! — Санузел свободен!
— Кажется, у вас близкие отношения, — несколько настороженно замечает Анастасия.
Я выдыхаю и уже на дороге в ванную выдавливаю из себя улыбку. Я не знаю, что мне ответить.
После утренних процедур я спускаюсь на первый этаж в поисках кухни, с любопытством озираясь по сторонам. Интерьер кажется мне достаточно привлекательным, хоть и несколько холодным, во внутреннем убранстве преобладают холодные светлые тона: светло-молочные стены и перила, белоснежный диван в гостиной, на который сразу падает взгляд, большое зеркало в прихожей, отражающее свет за окном, белый, чуть уступающий в яркости дивану комод под лестницей — и выбивающийся из царства белого мягкий уютный ковер темно-песочного цвета, смягчающий эту холодную стерильность. Просто небо и земля по сравнению с уютным жилищем Майки и Артура, где все цвета и краски способствуют расслаблению.
— Мы здесь! — зовет откуда-то сбоку Иволга. — Сразу направо от лестницы!
Я иду на голос и выхожу на небольшую яркую кухню-операционную, в которой уже сидят мужчины: Алиханов прихлебывает кофе за столом, Иволга при моем появления встает и с улыбкой кладет передо мной тарелку с яичницей.
— Спасибо, — благодарно улыбаюсь ему в ответ и сажусь напротив юриста. Тарелка перед ним уже пуста.
— Хорошо спалось? — интересуется хозяин дома.
— Не очень хорошо, диван в гостиной коротковат, вся шея затекла, но спасибо, что спросил.
— Я спрашивал Алену.
— О. Как любезно с твоей стороны.
— Я спала как убитая, спасибо, — я бросаю на Алиханова убийственный взгляд. Тот делает вид, что не замечает, вдруг резко увлекшись кофейной гущей в своей чашке.
— Мне нужно выходить на работу через двадцать минут, — говорит Иволга, — сегодня у меня две смены сразу, работаю до восьми утра завтрашнего дня, поэтому… — он подходит ко мне и протягивает мне маленький серебристый ключ, — отдаю его тебе.
Я протягиваю руку — и чувствую тепло его кожи.