Деликатная проблема
Шрифт:
— Слушай… То, что там было…
— Ты не обязана оправдываться, — чеканит он.
— Я просто…
— Алена, — он, наконец, оборачивается ко мне, — ты мне ничего не должна. Ты взрослая самостоятельная женщина, которая имеет право выбора, и я приму его в любом случае, даже если он будет не в мою пользу. Я хочу, чтобы ты знала: если ты выберешь его, мое отношение к тебе не изменится и я продолжу оставаться рядом и защищать тебя до тех пор, пока ситуация с Романовым не разрешится. А до тех пор, уж извини, но тебе придется потерпеть мое присутствие. Мне нужно поработать.
Минуту я стою, переваривая услышанное, затем тихо выхожу из гостиной и медленно поднимаюсь наверх. Мне нужно многое обдумать.
Однако в спальне уже сидит Анастасия. При моем появлении она вскакивает и виновато частит:
— Алена, прости, пожалуйста, я не хотела вас прерывать там, на кухне, мне ужасно неловко. Я только вернулась с вещами из квартиры, мне нужно было сразу подняться наверх, но я так хотела пить… Это совершенно меня не оправдывает, прости, надо было…
— Все в порядке, — я останавливаю поток ее словоизлияния, — ты ничему не помешала.
— Но как же так, вы ведь… — она понижает голос и смотрит, чуть подняв брови.
Я копирую ее жест, и это вновь заставляет ее смутиться. Она так и не заканчивает фразы, а я так и не произношу ничего в ответ.
Той ночью я лежу без сна и анализирую произошедшее. Из спальни я так больше и не вышла, поэтому не видела ни Иволгу, ни Тимура. Надо же, до поцелуя даже не дошло, — а может, не дошло бы и без вмешательства Анастасии, ведь кто сказал, что к тому все и ведет и это не мои пустые фантазии? — а двойная неловкость обеспечена: перед Тимуром, непонятно за что, и перед Иволгой — за то, что побежала за Тимуром. И как теперь смотреть обоим в глаза?..
Утром я спускаюсь вниз с гулко бьющимся сердцем. Неважно, кого из мужчин я увижу, мне будет одинаково неуютно с каждым из них. Однако мне обеспечен максимальный уровень дискомфорта: они оба на кухне. Меня накрывает чувство дежавю: Иволга при моем появлении протягивает мне тарелку с кашей — принимаю ее с неуклюжей улыбкой, избегая поднимать на него глаза, — Тимур пьет кофе за столом. Идиллия.
— Доброе утро, — желает хозяин дома.
— Да… спасибо. В смысле, вам тоже доброе утро. Спасибо. Эээ, как там погода на улице?
Глупый вопрос, учитывая, что мне достаточно оторвать взгляд от тарелки и выглянуть в окно, чтобы увидеть царящий на улице буран.
Однако Иволга отвечает:
— Всю ночь мело, так что выбираться из дома придется по сугробам. Никогда не видел, чтобы за один день могло выпасть столько снега.
— Ох, это еще ничего, — я с радостью подхватываю тему, — вот в прошлом году…
Мы обсуждаем погоду — а что еще можно обсудить в ситуации, подобной нашей? — затем Тимур со звоном опускает чашку на стол.
— Лучше сегодня выйти пораньше, — говорит он, — придется пробираться по снегу, можем опоздать.
Я с готовностью вскакиваю и уже почти покидаю кухню, как Иволга ловит меня за руку и разворачивает к себе:
— Поговорим сегодня вечером, хорошо?
Глава 63
Я киваю, затем спешно ухожу за Тимуром.
Алиханов не в настроении, это можно увидеть сразу. От него не укрылось то, что мы с Иволгой задержались вдвоем на кухне: он ничего не говорит, но в том нет необходимости. От всей его фигуры так и веет сердитой аурой.
Мы выходим на террасу. Я иду сразу за ним, поэтому когда он резко останавливается, едва не утыкаюсь в него носом. В последний момент торможу, затем чуть наклоняюсь вбок, чтобы понять, что его остановило — и моя челюсть падает вниз. Подъездную дорогу замело полностью, и если на открытом участке дороги еще более-менее чисто, то добираться туда придется, утопая в снегу по колено, а местами и вовсе по бедро. К тому же, снег продолжает падать, правда, теперь буран сменился мягким снегопадом, но это не отменяет того факта, что продолжись даже такой снегопад все утро — и движение в Городке может попросту встать.
Я перевожу взгляд на свои угги, свои хорошенькие, теплые, коротенькие угги. Затем смотрю на снежные завалы — и снова на угги. Я пройду, в этом сомнений нет, как и в этом, сколько снега наберется в мою обувь к тому моменту, когда мы выйдем на остановку. Я собираюсь сделать шаг вперед, обойдя Тимура, но в этот момент он оборачивается ко мне и велит:
— Ступай по моим следам.
Затем поворачивается и делает маленький, рассчитанный под меня шаг.
И проводит ступней по кругу, расширяя лунку.
Я все еще стою и смотрю ему вслед, когда он, пройдя уже половину пути и обнаружив, что я даже не тронулась с места, кричит сквозь разделяющее нас расстояние:
— Ты не идешь?
Лишь тогда я спохватываюсь и ступаю в его след. Снег, примятый им со всех сторон, даже не шелохнулся, и до дороги я дохожу, так ни разу и не зачерпнув ничего сапогами. Чего не скажешь о Тимуре. Мой спутник добирается до проезжей части, топает, стряхивая с брюк и обуви белое налипшее покрывало, и как ни в чем ни бывало идет дальше. Будто бы каждый день расчищает для меня подобным образом тропинки.
День проходит как обычно. Я разбираю завалы, ношусь с согласованиями, заполняю журналы, корректирую планы, подписываю наряды, сплетничаю в коротких перерывах с Алькой и Майкой и игнорирую любопытные взгляды со всех сторон. В офисе я теперь звезда, не обсуждает меня только ленивый. Никогда не была в центре внимания, и никогда к тому не стремилась, и потому взгляды, шепотки и неотступный интерес к моей персоне для меня в новинку.
— Не обращай внимания, — спокойно советует Альбина, — перемоют кости и перестанут.