Деликатная проблема
Шрифт:
В районе полуночи я понимаю, что устала. Мне хочется вернуться и лечь в постель, поэтому я осматриваюсь в поисках Тимура, с которым мы расстались, когда мы с моими девчонками снова сбились в банду. Юрист обнаружился сидящим за барной стойкой и весело беседующим с Эмили. В горле пересыхает. Я делаю глоток воды и подхожу к увлеченной паре.
— Простите, что вмешиваюсь, но я хотела бы уехать. Ты со мной?
— Да, сейчас. Пойду принесу наши куртки, — Тимур на удивление легко прощается с собеседницей и устремляется к гардеробу.
Неловко киваю Эмили и выхожу в коридор.
Утром я делаю
— Алекс, я хотела поблагодарить тебя за гостеприимство. Вчера мне сообщили, что для меня освободилось место в нашем вахтовом городке, и я уже собрала вещи. Мы съедем сразу после завтрака.
Новость впечатляет всех присутствующих: если Тимур выглядит просто удивленным, то Алекс как будто растерян.
— Тебе нет необходимости съезжать, в доме полно места…
— Я думаю, так будет лучше. Мы не можем жить у тебя вечно в ожидании, когда, — я издаю деланый смешок, — Романов, наконец, разродится. Может, он уже давно в Мексике, и будет просто глупо продолжать отсиживаться у тебя до конца своей жизни. Спасибо, что приютил.
Он открывает рот, чтобы возразить — и закрывает его, не найдясь, что сказать. Анастасия выглядит искренне опечаленной, и я, поддавшись неожиданному порыву, обнимаю ее на прощание.
Вагончик, который мне выделили для житья, ничем не отличается от остальных: целая треть отведена ванной комнате, где помещаются унитаз, раковина и душевая кабина; на оставшейся части расположены шкаф для одежды, кровать, прикроватный комод и небольшой столик со стулом. Кухни как таковой нет — все сотрудники трижды в день питаются в столовой. Я быстро осматриваюсь и забираю у Тимура свою сумку.
— Спасибо. Я уезжаю домой во вторник после обеда, так что… теперь можешь расслабиться.
— А я и не напрягался, — отзывается он. — Мой вагончик в левом крыле, номер 277, если что понадобится — дай знать.
— Обязательно.
Я позволяю себе полюбоваться его лицом, запоминая его, затем мягко выталкиваю за дверь:
— Мне нужно заселиться. Увидимся за обедом.
Однако, оставшись одна, я просто сажусь на незастеленную кровать, прячу лицо в ладонях и плачу.
Понедельник проходит суматошно. А во вторник я с самого утра изображаю человека, который вот-вот поедет домой и безумно этому рад. Мне все верят, тем более, что по домам разъезжается девяносто восемь процентов сотрудников. До обеда я спешно заканчиваю оставшиеся дела, вручаю коллегам небольшие подарки, получаю такие же в ответ и ухожу за чемоданом. По дороге пишу сообщение Тимуру: «Уехала домой. Поздравляю с Новым Годом!», вызываю такси…
И возвращаюсь в квартиру с разбитыми окнами.
Глава 68
Когда я открываю дверь своим ключом, мои колени противно дрожат от страха. Я вынуждена сделать несколько глубоких вдохов, чтобы взять себя в руки, и уже после этого переступать порог.
В квартире тепло, воздух спертый и несвежий: хозяйка заменила окна буквально на следующий после происшествия день, удержав соответствующую сумму из арендной платы моего бывшего. Поколебавшись, я включаю свет, отодвигаю шторы и открываю окна: пусть Романов видит, что я здесь!
Нераспакованная сумка лежит в углу. Я не вижу смысла заниматься ее разбором, однако делать мне совершенно нечего, поэтому, побродив бесцельно по залу некоторое время, я все же разбираю вещи и складываю их аккуратной стопочкой на полке. Ставлю чайник. Звоню родителям и сетую маме на огромное количество работы, из-за которой буду вынуждена работать все новогодние выходные. Пью пустой чай: абсолютно все, что было в холодильнике, испортилось за время моего отсутствия. Затеваю уборку. Утомленная, я присаживаюсь на диван — и погружаюсь в беспокойный сон.
Утром я чувствую себя безумно разбитой и голодной, принимаю душ и готовлю себе горячее из остатков круп. Выходить на улицу я не рискую.
А открыв глаза утром тридцать первого я понимаю — вот оно. Вот тот день, когда все разрешится, когда, наконец, я обрету покой. На меня накатывает какое-то спокойствие, будто бы все уже давно позади и сейчас мне ничего не угрожает. Пальцы ледяные, но в остальном я спокойна. Отвечаю на бесконечные поздравления и пожелания, доедаю через силу все, что оставалось в доме, и с наступлением вечера с какой-то лихой беспечностью выхожу из квартиры.
Моему кошмару суждено завершиться сегодня — и я хочу, чтобы это произошло как можно скорее.
На улице царит праздничная атмосфера: веселится молодежь, наряженная в забавные ободки с рожками; парковки продуктовых магазинов забиты до отказа, и на вновь освободившееся место тут же въезжает новый водитель, чтобы набрать полные пакеты и уступить место другому; со всех углов доносятся знакомые с детства песни; группа студентов весело выкрикивают поздравления прохожим, и даже бродячие собаки, коими полнится город, будто тоже заражаются общей атмосферой веселья и шумно и задорно носятся по улицам.
Я захожу в кафе, — хозяин тут же предупреждает, что у них сегодня сокращенный рабочий день, — заказываю кучу всего, сажусь у окна и ем, медленно, с удовольствием, глядя на царящий на улице гам. Когда, пообедав я выхожу, на улице уже темнеет, и зажигаются уличные фонари. Я стою некоторое время на тротуаре, затем делаю один неуверенный шаг, потом другой, после этого ускоряюсь, и, уже не сомневаясь, прокладываю себе известный маршрут.
Интуиция ведет меня в Центральный Парк.
На контрасте с темным, почти черным небом, Центральный Парк выглядит как блестящий на солнце бриллиант — но лишь для меня одной: посетителей нет, каток закрыт, и вот-вот закроется фудтрак. Через стекло витрины вижу, как продавец протирает тряпкой рабочую поверхность и снимает халат.
— Простите, — я все же решаюсь к нему обратиться, — можно мне один стаканчик горячего чая?
— Я уже закрываюсь, — бросает он мне в ответ.
— Пожалуйста. Ради нового года.
Продавец поворачивается, смотрит на меня раздраженно, но затем все же делает мне чай. Искренне его благодарю. Меня не смущает даже то, что приняв оплату, он опускает козырек прямо перед моим лицом. Бог с ним.
Сжимая в руке горячий стаканчик, я нахожу ту скамью, где когда-то мы сидели с коллегами. Сажусь, предварительно смахнув снег и усмехнувшись при мысли о «хрупком женском организме», делаю глоток. С неба медленно падают пушистые снежинки. Я запрокидываю голову и жмурюсь, позволяя им таять на моем лице. Как хорошо…