Делион. По следам древней печати
Шрифт:
Проверив, на месте ли послание от дяди, Сетьюд поравнялся с Аргием, который весь этот путь проехал молча. Однако, Флавиан не знал, что сказать своему другу, как заговорить с ним, как подступиться.
«Он тоже напуган, и, как и я в этом же болоте неведения.»
Все случившееся было гнусным чудовищным кошмаром. Флавиан до сих пор не мог поверить в произошедшее и часто в голову приходила мысль о том, не могло ли быть это частью весеннего празднества?
"Нет, ты и сам видел, как они гибли."
Картина умирающих людей и завывающих собак, прощание с матушкой – все эти яркие образы запечатлелись
Первые минуты их скачки, он часто оборачивались назад, чтобы посмотреть, что приключилось с Утвортом. Даже когда луна зашла за облака и было очень темно, купол из темной материи, нависший над поселением можно было четко различить, среди ночного покрова, опустившегося на землю.
Ночь была темна, и голубая луна Мольвия пряталась в пучине туч. Сбежавшие юноши должны были скакать на юго-запад, но Флавиан плохо ориентировался на здешней местности, тем более он здесь никогда и не бывал, а ночью и подавно можно было легко заблудиться. Аргий следовал первым, выбирая узкие лесные звериные тропы, пока они не заехали в чащу леса. Здесь деревья стояли плотно друг к другу, колючие кустарники преграждали им путь, приходилось с трудом пробираться через чащобу, чтобы выехать к опушке леса.
«Ему повезло больше», – подумал Флавиан, потерянным взглядом рассматривая спину своего друга.
Аргий успел предупредить своих родных и они, возможно были единственными, кто спасся из Утворта. Запряжные кони были только в конюшне родителей Аргия, у остальных односельчан, если и были лошади, то они предназначались только для пахот и сельскохозяйственных работ.
«Моя матушка спаслась. Я верю в это», – или по крайней мере он хотел в это верить.
Но здесь, Флавиан сталкивался с другой дилеммой. Пастух со своей мамой должны были встретиться у поймы Изгила, но после того, как они с Аргием много часов плутали по лесу, найти дорогу к реке было сложно. Сетьюд часто натягивал удила и останавливал Северянку, и та топталась на месте, пока Флавиан боролся с собственными переживаниями. Он хотел повернуть назад и двинуться на север, но его мысли неминуемо приводили к тому, что он попадет в лапы тех, кто уничтожил Утворт. И помимо этого, он не мог навлечь на свою матушку опасность, из-за печатей, чтобы не значили эти камни для преследовавших.
– Надо спрятать их, чтобы никто их не нашел.
– Что сказал? – Флавиан даже и не понял, что произнес эти слова вслух и Аргий откликнулся на них.
Он и позабыл о том, что поравнялся со своим приятелем.
– Нам надо сделать привал, – ответил Сетьюд, не желая рассказывать Аргию о том, что находится в его карманах.
Похоже, Аргий в этом не был согласен со своим другом.
– Они еще могут гнаться за нами, – трусил толстяк.
"Могут", – подумал Флавиан, но все же им нужно было сделать
– Лошади взмыленные, если мы не остановимся – то загоним лошадей, им надо щипать траву, а ночь столь темна, что ненароком угодишь в овраг.
Аргументы Сетьюда подействовали на его спутника и Аргий натянув кожаные поводья остановил Звездочку. Он молча кивнул, на этом соглашаясь с другом и встав на стремя левой ногой, слез со своей лошади, которая с легкостью сливалась с темнотой. Выдавало Звездочку лишь ее многочисленные, но очень мелкие пятна, хаотично разбросанные по всему телу. Пепельная грива была столь черной, что даже с расстояния в несколько локтей ее трудно было различить.
– Только я все равно не усну, – покачал головой Аргий. – У меня перед глазами стоит наша деревня. И те чудовища на черных лошадях.
Флавиан последовал примеру приятеля. Сетьюд боялся ничуть не меньше своего друга, он повернул голову и вглядывался в безграничный горизонт, сквозь вековые деревья, обросшие кустарником и ягодами, пытаясь разглядеть место, откуда они приехали. Но стоило проскакать больше двух часов, тем более в такую ночную темень, и они попросту потерялись на местности. Трудно было разобрать откуда приехали эти двое заплутавших пастухов, важно лишь было то, что они оторвались от своих таинственных преследователей. По крайней мере за их спиной шелестела лишь трава, волнуемая ночной прохладой и дубовые ветви, которые в некоторых участках леса переплетались с душистыми дикими яблонями.
«Если я расскажу тебе про печати, что ты мне ответишь на это, друг?» – Флавиан хотел было поделиться со своим другом той тягостью, которую на него наложил мальчик с Морского востока.
Это тайна легла на его душу тяжким грузом, его сердце придавило исполинским камнем. Но Флавиан молчал, держал язык за зубами, хотя из души пробивались его собственные крики о помощи.
Лошади оценили привал и тогда они начали пощипывать низкорослую лесную травку, обгладывая каждый корешок, взмыленные и усталые, они крутили своим хвостом и отгоняли от себя ночных назойливых мух, а комары воспользовались остановкой путников в своих целях. Здесь их было очень много
Тело отказывало Флавиану. Он с трудом слез с лошади и принялся разминаться. Шея, ноги и спина затекли от рутинной скачки, от самого Утворта до здешнего леса. Сетьюд был без перчаток, посему натер себе между пальцев мозоли от поводьев, копчик саднил так сильно, словно он разваливался на части. Потянувши руки вверх, Флавиан услышал, как захрустели его кости.
– Твои родители? – начал было спрашивать Флавиан у друга, но тот его оборвал на полуслове.
– Я предупредил их, – ответил ему тяжело дыша Аргий. – Они сбежали в Дутр, к папиному дядю.
Казалось, что он кое-что хотел добавить, но не стал. Молчание опустилось на усталых путников, которое нарушалось только громким стрекотанием сверчков. Казалось, что шум от них раздавался по всей местности, сверчки оккупировали все кусты в округе. Собака, устало легла на землю, рядом с Флавианом и поджав под себя задние лапы, свернувшись в клубок, попыталась погрузиться в сон хотя бы на время их стоянки.
Все же Аргий задал вопрос, на который боялся услышать ответа.
– А твоя мама?