Делирий
Шрифт:
— Непременно буду, — пообещал министр, собиравшийся на очередную вылазку к Байкалу.
На берегу озера он был уже трижды, однако, несмотря на предпринятые агентами меры и скандал с экипажем первого «Мира», едва не затопившим подводный аппарат, исследования дна озера в районе Подсолнуха продолжались, и это заставляло Кочевника нервничать. Ему очень хотелось, чтобы о находке забыли и долго не вспоминали, но время шло, а он и его люди всё ещё топтались на месте, пытаясь найти решение поставленной Главным Поводырём задачи.
И вот он сам прибыл к Байкалу, что явно говорило о негативном отношении Владыки к деятельности Поводыря, отвечающего за контроль России.
Фурсенюк вызвал в номер Метельского.
— Что случилось?! — прибежал одетый в шорты, распаренный и потный заместитель.
— Мне нужны данные по России, от которых Генеральный пришёл бы в восторг.
— О, чёрт! — взялся за мокрый носовой платок Леопольд Иосифович.
— Согласен, он чёрт, — кивнул Эдмон Арбенович, — но это обстоятельство не избавляет нас от необходимости подчиняться ему. в известных пределах.
— У меня ничего нет. впрочем, подождите-ка, есть статистика по России, — вспомнил Метельский.
— Какая статистика?
— Чего мы добились за последние двадцать лет.
— Он знает, — поморщился Фурсенюк.
— Может быть, не всё?
— Хорошо, несите.
Метельский умчался, пыхтя и отдуваясь, воняя потом, вернулся через десять минут, держа в руке прозрачную оранжевую папочку с листочками бумаги.
— Вот, пожалуйста. Россия занимает первое место в мире по абсолютной убыли населения, первое место по смертности от заболеваний сердечно-сосудистой системы, первое место по числу пациентов с заболеваниями психики, первое место по количеству абортов и материнской смертности, по темпам роста курящих детей, по количеству авиакатастроф, по количеству ДТП.
— Дайте. — Министр отобрал папочку, пробежал листки глазами, проговорил вслух последний вывод: — Первое место по уровню бюрократии. Неплохо, право слово.
— Там ещё есть виды деятельности, где мы занимаем последнее место в мире.
— Мы?
— Э-э, Россия, — спохватился заместитель.
— Хорошо, идите, отдыхайте. Вечером идём на концерт.
— Какой концерт?
— Брюссельского оркестра.
— Отказаться нельзя?
Кочевник поднял на Метельского глаза, и тот отступил, кланяясь.
— Будет исполнено, Эдмон Арбенович.
Подумав, Кочевник достал лонграцию, с виду не отличавшуюся от обычного айкома. На торце аппарата, способного поддерживать связь с абонентами даже в пределах Солнечной системы, загорелась красная искорка, начала мигать, сменила цвет на сиреневый и на голубой.
— Это я, — сказал Кочевник.
Над торцом рации вытянулась лучистая вуалька, соткала призрачный видеообъём, который спустя несколько мгновений обрёл форму дирижёра Калкаманова.
— Слушаю, Эдмон Арбенович.
— Хотел бы доложить вам о наших успехах.
— Лучше расскажите о неудачах. Впрочем, мы ещё поговорим об этом. Почему сорвалась операция с нейтрализацией батипланов «Мир»?
— Мы закодировали пилота смены.
— Вы не выполнили задачу! «Мир» продолжает работать.
— За ситуацией следит особая группа ФСБ, использующая штатных экстрасенсов.
— Ну и что?
— Мы работаем с ними, готовим аккуратно утопить «Миры» один за другим. Я подключил всех своих агентов, работающих в местных властных структурах.
— Не вижу позитивных подвижек. Разработайте план проникновения наших спецагентов на борт судна-базы. Я тоже хочу попасть туда.
— Зачем? — озадаченно спросил Фурсенюк.
— Попытаюсь расконсервировать Колыбель.
— Каким образом?!
— Это не ваша забота. Кстати, будьте осторожнее, ваш обидчик Волков тоже здесь.
— Не может быть! Я бы почувствовал.
— Поищите, он опасен. И он мне нужен. К обеду завтра подготовьте план акции по базе «Миров». И по поиску русского экзора. И не ходите на мой концерт в филармонию, нас не должны видеть вместе.
— Слушаюсь, Владыка! — только и смог выдавить ошеломлённый приказом Поводырь.
Прибытия Романа Волкова Афанасий ждал с нетерпением.
За два дня, что группа работала на Байкале, произошло множество событий, в том числе и таких, которые не радовали никого. Это относилось и к безумной строгости милиции, вкупе с местным отделением «конторы» перекрывших все подходы к судну-базе, якобы «для обеспечения норм безопасности», и к постоянным проверкам, и конфликтам с чиновничьим аппаратом исследовательской экспедиции, и к последнему инциденту с «Миром», когда его пилот едва не утопил батиплан ла глубине больше километра.
После этого случая все экипажи «Миров» заставили пройти медицинскую проверку, что, естественно, потребовало времени и притормозило процесс исследований дна Байкала в районе грязевого вулкана Подсолнух.
Афанасию позвонил Михеев. К этому времени группу Вьюгина разместили-таки на борту «Метрополии», и придираться к их вылазкам на палубу стали меньше.
— Как твои нюхачи?
— Нормально, — буркнул Афанасий. Он мог бы добавить, что не только экстрасенсы его группы, но и широко разрекламированные «маги», принимавшие участие в телебитвах экстрасенсов, имеют пределы виденья, но не стал этого делать. Полковник уже высказал свою точку зрения, сводящуюся к тому, что в большинстве случаев ясновидцы бесполезны, и спорить с ним было трудно.
— На теплоход собирается делегация из Улан-Удэ: мэр, начальники служб, руководители общественных организаций, в том числе из числа тех, кого мы подозреваем в скрытой антироссийской деятельности.
— Кого конкретно?
— Я дам список, поработай со своими парнями.
— Хорошо, — вздохнул Афанасий. — Когда планируется десант?
— Завтра — точно, а время пока неизвестно. К обеду, наверно. Что нюхачи говорят о пирамидах на дне?
— Там одна пирамида, многоступенчатая, мы видели телезапись с борта «Мира». Городом не пахнет. Похоже, на дне торчит один древний искусственный объект, имеющий «корень».