Делла-Уэлла (Странствие королевы)
Шрифт:
– Я сибилло.
Это прозвучало примерно как "я - и царь, и бог".
– Ну, это мы знаем. А что-нибудь такое, сверхъестественное, ты можешь?
– Фу на тебя, дитя. И волос короток, и ум... И на тебя, прекраснейшая из светлокожих, тоже.
Нельзя сказать, что дыхание, сопровождавшее этот старческий лепет, было благовонным. Мона Сэниа тихонечко вздохнула - свои хоть вида не подают, а этот еще и издевается...
Сибилло принялся устраиваться - подпихнул под тощий зад несколько шкур, с сожалением расстался с рыжей накидкой, вернул себе потраченное молью и дряхлостью черно-белое великолепие и, приняв таким образом вид главы совета, милостиво предложил жестом и остальным расположиться на обстоятельную беседу.
Когда же все расселись, он оглядел поочередно каждого и изрек:
– Будь сибилло молодым, оно любило бы тебя, солнцекудрая. И тебя, вишневоокая. И всех вас, неподвластные мне воины, веселящие чресла живостью и несоразмерностью юных ног.
Неподвластные воины от такого заявления как-то сникли. Таира тоже чуть было не начала перечислять причины, по которым и она воздержалась бы, - но глянула на застывшее лицо принцессы и сжала губы. Только удивилась тому, что такой грубый комплимент возымел на суровую воительницу столь мгновенное действие: щеки окрасились смуглым румянцем, исчезли лиловые пятна и шрамы, разгладились морщины. Женщина - всегда женщина. Она пожала плечами и вдруг почувствовала, что за шиворот что-то заползает. Она с ужасом сунула руку за воротник - и не обнаружила ничего, кроме собственных волос. Собственных? Они были уже до плеч, и с шелковым шелестом ползли все ниже и ниже.
– Это ты?
– взвизгнула девушка.
– Прекрати немедленно! Здесь же нет парикмахерских! Ко...
Ну сколько можно запинаться на половине слова? Да и знает ли он вообще, что такое козел... Тут ведь одни единороги, верховые да ломовые.
– Не дразни старость!
– усмехнулся сибилло, погрозив ей костяным пальцем. Волосы перестали шуршать, но не укоротились.
– Ну, так что там о белом ребенке?
– Это мой сын, - скороговоркой заговорила мона Сэниа.
– Совсем маленький. Он исчез сразу же, как мы сюда прилетели. В ущелье, там...
Она махнула рукой, потому что не была уверена, имеют ли здесь место понятия "восток" и "запад".
– Украден?
– По-видимому.
– Кто-нибудь из живущих в этом летающем доме?
Принцесса помедлила, чтобы ответ не прозвучал двусмысленно:
– Половина обитателей была на виду, половина - заперта. Но кто-то мог способствовать.
И джасперяне, и Таира сразу же отметили, что она не упоминает о крэгах. Действительно, сейчас это потребовало бы долгих экскурсов в прошлое и заставило бы потерять уйму времени.
– Кстати, где Кукушонок?
– как о чем-то незначительном, бросила вскользь принцесса.
– С Гуен, прогуливается.
– Эрм тоже сумел обойти скользкую тему.
– Вот и пусть посторожат снаружи. Слышал, Кукушонок?
Ответа не прозвучало - крэги ведь не умеют посылать свой голос на расстояние, но мона Сэниа не сомневалась, что ее верный поводырь понял ее. Сибилло же не обратил на эти реплики ни малейшего внимания.
– Скажи, увенчанная фиалковой росой, а ты уверена, что твой сын еще жив?
Со щек принцессы сошел последний румянец:
– Иначе я не смогла бы жить!
– Значит, уверена не вполне... Роди другого сына. Вон сколько желающих!
По сверкающим глазам мона Сэниа поняла, что еще одно слово в том же топе - и ее дружинники просто размажут его по полу, как мокрицу.
– Здесь только послушные и почтительные подданные, - проговорила она ледяным тоном.
– Сибилло, ты можешь хотя бы сказать, где мой сын и что с ним?
– Твой маленький ребенок, похищенный в Гиблом овраге. Сибилло не видело твоего маленького ребенка, похищенного в Гиблом овраге. То, чего сибилло не видело внешним зрением, оно не увидит внутренним.
На лицо принцессы словно упала тень. На кого же еще надеяться, если и этот ведьмак бессилен?
– Может быть, ты знаешь, кто обитает в этом ущелье... то есть Гиблом овраге?
– упавшим голосом предположила она.
– Да никто там не обитает. Сейчас это мороженая кишка, и только. Ледяным локкам там жарко, джаяхуулдлам - голодно, анделисам и в своих чертогах хорошо. Но кто-то похитителей позвал. Странно, что он больше не подал голоса.
– Он - или они - обещали вернуть...
– Так что ты беспокоишь себя и меня? Вернут. Если твой сын белокож, как ты, он годится только как диковинка, живое сокровище. Сокровища продают. Но тот, кто побывал сейчас в Гиблом овраге, ничего не делает для денег.
Он словно нарочно каждый раз обрубал все концы!
– Но он же маленький, он погибнет в нечеловечьих руках... Может, он уже умирает от холода и жажды!
– Если он умирает, надо искать его в Травяном Приюте. Сибилло видело четыре анделахаллы. Если хочешь, сибилло проведет тебя по ним.
– А если он в этой... анделахалле, там за ним кто-нибудь присмотрит?
– Там никто ни за кем не присматривает. Там смиренно ожидают анделисов, духов блаженного успокоения.
– Слушай, кончай нам нервы трепать!
– закричала, вскакивая, Таира. Обещал проводить - так двигайся.
– Если ты хочешь за это какую-то плату...
– начала мона Сэниа, стараясь сгладить неловкость, которая должна была возникнуть вследствие этого несдержанного вопля.
Но старый шаман, казалось, все поступки "огненнокудрой" воспринимал с одинаковым умилением.
– Сибилло уже взяло себе плату, - проговорил он, похлопывая по мешочку с хрустальной цепью.
– Мы как, полетим?
Принцесса замялась. Поднимать корабль, спрятанный так удачно сразу за городской чертой, не хотелось, но нельзя было и расписываться в собственном бессилии.
– Волшебный полет не может совершиться туда, куда не падал еще внешний взгляд, - проговорила она, старательно придерживаясь сибилловой лексики.
Шаманский слух это объяснение в полной мере удовлетворило,