Делла-Уэлла (Странствие королевы)
Шрифт:
Она увидела выпрямившегося во весь рост Лронга и незамедлительно явила весь арсенал своего любопытства, спрыгнув на землю и подходя к великану почти вплотную. Затем она задрала вверх подбородок и звонко спросила:
– Эй ты, там, в вышине, ты свой?
Травяной рыцарь переместил свой взгляд с небес на юное создание, не достававшее ему до груди. Создание было облачено в один черненький свитерок, не прикрывавший даже коленок, но оба амулета - флакончик с мерцающей пылью ~ исправно несли свою декоративную вахту
– Свой, свой, - досадливо проговорила принцесса.
– Рыцарь Лроногирэхихауд-по-Рахихорд-над... забыла.
– И этого достаточно, - по-королевски кивнула девушка.
– Рыцарь, ты женат?
– Вроде бы нет...
– ошеломленно пожал плечами вопрошаемый.
– Я и не сомневалась. С таким-то безразмерным именем...
Рыцарь наклонил голову и посмотрел ей на макушку.
– Во время Невозможного Огня дети спят, - заметил он.
"Капля бальзама", - невольно подумала принцесса.
А над башней снова возникла устрашающая в выполнении своих прямых обязанностей Гуен. Традиционный бело-золотой размах, стремительное падение вниз, в глубину руин - и заячий вскрик соглядатая, покрываемый сатанинским хохотом плотоядного удовлетворения.
– Гуен, маленькая моя, не входи в раж!
– крикнула Таира.
Травяной рыцарь неодобрительно покрутил головой и полез наверх, цепляясь за осыпающуюся кладку.
– Э-э, как там тебя, Хирвахорд, вернись! Гуен тебя не знает, так что подрать может основательно. Она ведь не только сова, но и гарпия.
– Да, - подтвердила принцесса, - вы еще, так сказать, ей не представлены. Пы и Флейж, заберитесь-ка наверх и что там осталось - сюда.
Не прошло и минуты, как Пы уже спускался по осыпи, водрузив себе на плечи обмякшее тело. Флейж следовал за ним с расчехленным десинтором. Очутившись внизу, они прислонили так и не пришедшего в себя лазутчика к упругой стенке малого кораблика. Лоб его был залит кровью, черпая волосяная повязка и валики бровей набухли и стали рыжими - Гуен била по голове.
– Было при нем, - сказал Флейж, протягивая моне Сэниа сдвоенную плетеную корзиночку. Крышка над одной половинкой была приоткрыта, в другой части, запертой, виднелось что-то желтое, как лимон. Сибилло задрал бороденку и поглядел на Гуен, уже занявшую свой пост и теперь наводившую красоту, расчесывая клювом свои роскошные штаны.
Два крошечных канареечных перышка закружились, опадая.
– Ага, - с удовлетворением произнес сибилло.
– Соглядатай успел послать молвь-стрелу. Между прочим, на Тихри нет птицы, способной догнать княжескую вестницу.
– Теперь есть, - хихикнула Таира.
– И не только догнать, но и поужинать. Вот жалко только, что она проглотила и донесение, надо бы его прочитать. Кстати, Гуен, это - свои. Охраняй их, как всех нас, ррыжик-ррыжик!
Гуен наклонила голову и замерла, вперив в тихриан стоячий колдовской взгляд. Кажется, она была не в восторге от расширения круга своих обязанностей.
– Кроме этого, - сказала принцесса, кончиком сапога указывая на пленника.
– Где-то я его...
Она наклонилась и сильным рывком подняла лазутчика на ноги. Он зашевелился, приоткрыл глаза и в смертельном ужасе заверещал.
– Ты, это ты!..
– крикнула принцесса и резко оттолкнула стражника от себя. Он качнулся - и исчез.
Шаман подобрался, осторожно помахал рукой в том месте, где только что находилось вполне осязаемое тело.
– Зачем ты наградила этого недостойного даром невидимости и неощутимости?
– обиженно проговорил он.
– Разве сибилло не заслужило этих более подходящих ему свойств, о всемогущая?
Мона Сэниа недобро усмехнулась одними уголками потрескавшихся от усталости, по все же прекрасных губ:
– Не завидуй, колдун. Все качества этого скота сейчас вместе с ним в ледяной яме, где бродят снежные тролли.
Оба тихрианина отшатнулись и одновременно сцепили согнутые мизинцы вероятно, ритуальный охранительный жест.
– А ты жестока, непредначертанная...
– еле слышно прошептал рыцарь Травяного Плаща.
– Нет. Сегодня на глазах у меня он убил ребенка. Пришиб одним ударом, просто так. Эта девочка ничего ему не сделала, она только пела...
– Пела?
– переспросил шаман.
– Свинуха ледащщая. Они всегда поют по темным углам, корку просят.
– Это перебежчики с дороги Свиньи, - пояснил Лронг.
– Там беззаконие и вечный голод. Их сначала отлавливали и назад возвращали, но они только полнили свою дорогу рассказами о нашем благоденствии. Тогда Полуденный Князь повелел бросать их в каменные колодцы и землей засыпать, чтобы милосердные анделисы им не помогли.
– Ну, а у этой мясо молодое, лакомое - ее, видно, в кокон запеленали.
Принцессу передернуло - она припомнила слова шамана о том, что он заплатил "за два кокона для своего шурушетра". Древние боги, да что же она должна сделать, чтобы и ее крошечный Юхани не превратился бы в такой кокон?
– Рыцарь, - проговорила она, молитвенно складывая руки на груди, - время бежит, а мы ни на шаг не приблизились к моему сыну...
– Я думаю об этом непрестанно. В городе его нет, иначе я услышал бы разговоры о таком чуде, как белоголовый ребенок. Говорят, правда, что Полуденный Князь отдал приказ свозить к нему в зверинец всех диковинных детей, но тогда ты, сибилло, должен был бы повстречать на своем пути шурушетра с княжеским возничим.
– Сибилло не встречало шурушетра.
– А разве эти ваши шуру-муру-как-там бегают только по дорогам?
– спросила Таира, кутаясь в плащ, который накинул на нее Скюз.