Делла-Уэлла (Странствие королевы)
Шрифт:
– Благодарю тебя, царственная гостья, по мой отец стар, и он не проживет и половины этого срока.
Мона Сэниа и Таира недоуменно переглянулись.
– Знаешь что, - предположила девушка, - наверное, он тебя не так понял. Я уже давно заметила, что у них тут "утро" и "весна" обозначаются одним словом.
– Летим!
– приказала принцесса, не тратя больше ни секунды на объяснения.
– В любом случае после Анделисовой Пустыни - твой отец.
Тихриане с некоторой опаской забрались в "девятиглавый дом", и, пока они осматривались, корабль уже завис над дорогой.
– Куда теперь?
– спросила мона Сэниа, глядя сквозь прозрачный пол.
– Ищи черное кольцо негорючих сосен, за ним будет красная полоса пятилистника медового, внутри - водяное кольцо; только всего этого ты из-за сосен не разглядишь.
– Сибилло и не предполагал, что они находятся на значительной высоте, откуда все это была видно как на ладони.
– Вон, южнее, - негромко подсказав Скюз.
– Садимся с внешней стороны?
– Естественно.
Приземления тихриане тоже не ощутили, и, когда круглая дыра люка разверзлась перед ними, они едва не потеряли дар речи, увидав перед собой стену кольчатых стволов и где-то за ними - непроходимо частый краснолистный кустарник.
Спрыгнув на утоптанную почву, они увидели город вдалеке, окутанный преддождевым туманом.
– Ну, дела...
– сибилло прямо-таки обвис, став ниже ростом.
– Вы и анделисов не опасаетесь?
– Встретимся - увидим, - коротко бросила принцесса.
– Кстати, как они выглядят?
Шаман замялся - то ли стыдился своею незнания, то ли, как уже за ним замечалось, придерживал информацию.
– Те, которых они излечивают и обратно в мир выпускают, говорят, что у них два рукава, - неуверенно проговорил Лронг.
– Накрывают красным возвращают силы молодые, самые счастливые минуты, всю сладость жизни в одном глотке воздуха... А уж не поможет - укрывают черным рукавом, и страдалец из мук и сожаления уходит в полуночный край. Кроме этого, никто ничего ни разу и не вспомнил. Ни разу. За все времена.
– Так. Два рукава, - подытожила принцесса.
– А Чернавка?
– Ну, эту на рынке встречали. В черном с красной оторочкой, маска на лице углем чернена. У здешней вроде горбик.
– Нет у нее горба, - возразил рыцарь, - это ее печаль пригибает. Жизнь была сладкая, ни трудов особых, ни дорог, сиди в своей Пустыни да орешки щелкай, благо на базаре все даром дают и ни о чем не спрашивают.
– Даже об анделисах? Она ведь их должна видеть по должности.
– Вот потому-то Вечной Чернавке нельзя задавать ни одного вопроса. Даже если она помирать станет. Закон. И войти к ней нельзя.
– Ну, мы пришли сюда именно за этим, - сухо возразила мона Сэниа.
– Флейж - налево, Скюз - направо, обойти сад кругом. Может быть. Чернавка гуляет...
– И я!
– подскочила Таира, уже успевшая натянуть штаны и сапоги.
– Ноги затекают, ну честное слово...
– Ступай со Скюзом. Но бесшумно.
Они двинулись в обход сада, если только так можно было назвать кольцо пирамидальных сосен с кольчатыми бамбуковыми стволами. Они росли так часто, что между ними не пролез бы и вездесущий гуки-куки.
– Тропинка, - прошептала Таира.
– А вот и воротца. Заглянем?
– У меня приказ...
– юноша смотрел на нее влюбленными глазами, как, впрочем, почти все дружинники, но пока еще слово командора было сильнее каприза огненнокудрой чаровницы.
– Клянусь всеми побрякушками Джаспера, - девушка для большей убедительности схватилась за амулет с серебряными пылинками, - ты просто трусишь!
– Таира!
– он перехватил ее руку - и в этот миг флакон отделился от резной втулочки, которая осталась на шнурке.
Серебристая пыль вылетела, стремительно увеличиваясь в объеме, снежным вихрем закрутилась вокруг девушки, превращаясь в маленький искрящийся смерч, и так же бесшумно растворилась, исчезая.
Но и девушки, стоявшей на тропинке, тоже не было.
– Комарье, что ли, в глазах мельтешит?
Ее голос прозвучал совсем рядом, может быть, слегка скрадываемый едва уловимым шелестом.
– Я не вижу тебя...
– ошеломленно прошептал Скюз.
– Да ты что? Протяни руку - вот же я!
– Ты невидима!
– Я же сама себя вижу. Это, наверное, у тебя что-то с глазами, от переутомления. Дай-ка руку.
Он неуверенно протянул руку и наткнулся на холодную, покалывающую щетинку.
– Странно, - уже совсем другим голосом проговорила девушка, - между нами точно стенка, и ледяные иголочки колются...
Из-за деревьев показался запыхавшийся Флейж.
– А где наш рыжий чертенок?
– спросил он, приближаясь и останавливаясь по другую сторону тропинки. Скюз только пожал плечами и продолжал оторопело глядеть на полуоткрытые воротца.
– Руки по швам, джентльмены, и не двигаться до моего возвращения, раздался оттуда такой знакомый голос.
– Шевельнетесь - худо будет. Я теперь тоже сибилло!
Камешек на тропинке подпрыгнул и откатился в сторону. Шагов слышно не было.
Некоторое время они молчали, застыв по обе стороны от входа, как статуи Гога и Магога.
– Надо сообщить принцессе, - прошептал наконец Флейж.
– Это что-то новенькое...
– Подождем, - еще тише отозвался Скюз.
– Если она действительно невидимка, то лучшего для разведки не придумаешь.
– Что значит - действительно? Мы же оба ее не видели.
– Чернавка могла наслать на нас чары. Хотя... ты-то у меня перед глазами, как столб. Даже не просвечиваешь.
– Ну, слава древним богам, значит, хоть ты-то здоров!
Они перебрасывались словами через узенькую тропинку, напрягаясь все больше и больше от одной и той же мысли: если там что-нибудь случится, то как помочь невидимке? Но сразу за воротами начиналась плотная кустарниковая преграда, так что в середину Пустыни прямого хода не было. Не исключено, что там еще и маленький лабиринт.