Дело Аляски Сандерс
Шрифт:
Льюис Джейкоб решил дать ей шанс. Ему в самом деле нужна была помощь, а те редкие кандидатки, что приходили наниматься, его не вдохновляли. Он чувствовал, что Аляска будет отлично обслуживать клиентов. И в самом деле, девушка скоро стала местной любимицей. Если к кассе подходили завсегдатаи, она болтала с ними, расспрашивала о семье, о детях – она их помнила по именам, – обо всяких делах вроде: “Вы решили проблему с водопроводом, который не давал вам спать?” Всегда была в хорошем настроении. А эта ее улыбка… Льюис Джейкоб часто о ней думал.
Но вскоре Льюис Джейкоб обнаружил, что эта сияющая улыбка – лишь покров, за которым прячется глубокое отчаяние.
– Какая-то у нее была слабина, – доверительно сказал Льюис Джейкоб, допивая кофе.
– Слабина?
– Какой-то секрет, ее что-то тяготило. Она мне никогда про это не рассказывала, но однажды вечером, когда я сказал, что у нее грустный вид, она просто ответила: “Это из-за того, что случилось в Салеме”. Я так и не знаю, про что она говорила. Но, поверьте, о ней можно было бы написать целую книгу.
Нас прервал колокольчик: в дверь вошел клиент. Льюис Джейкоб поднялся:
– Я сейчас в магазине один, – сказал он, направляясь из кабинетика за прилавок. – Помогают мне только по субботам. Времена нынче нелегкие.
На том наш разговор и кончился. Я вышел и уже садился в машину, как Льюис Джейкоб позвал меня:
– Мистер Гольдман!
Я было решил, что он вспомнил какую-нибудь деталь про Аляску, но он махал пластиковым пакетом:
– Вы забыли свои шоколадные батончики!
В пятницу, 9 июля, в книжном магазине Маунт-Плезант состоялась моя автограф-сессия. Читателей пришло много: все три часа, что я подписывал книги, по тротуару на главной улице вилась длинная очередь.
Закончил я в семь часов вечера и вышел из магазина слегка одурелый. Стоял теплый, приятный летний вечер. Только я хотел направиться в сторону гостиницы, как меня окликнул женский голос:
– Вы не согласитесь поставить последний автограф?
Я обернулся. Это была Лорен Донован, в одной руке она держала “Г как Гольдштейн”, в другой – “Правду о деле Гарри Квеберта”.
– Раньше не получилось, – сказала она, – я прямо с дежурства.
– Я думал, вы первый раз про меня слышите.
– Я их вчера купила, после того как вас встретила. Начала первую, неплохая.
– Всего лишь неплохая?
– Неплохо уже то, что неплохая.
– И вы неплохая.
Она расхохоталась:
– Решительно, вы пошляк, Маркус. Но вы мне нравитесь.
Я сел на ближайшую скамейку и достал из кармана ручку:
– Как вас зовут? – спросил я; нельзя выдавать, что я наводил о ней справки.
– Лорен.
Я написал пару слов на каждой книге. Получив их назад, она с любопытством заглянула на фронтиспис, где красовалась надпись:
Лорен
От
М. Г.
Она одарила меня улыбкой, причем я чувствовал, что она еще сдерживается. Глаза у нее так и блестели.
– Можете мне посоветовать какой-нибудь ресторан? – спросил я. – Умираю с голоду.
– “Луини”, – без колебаний ответила она. – Просто отличный итальянский ресторан. Мой любимый.
– Спасибо, Лорен. До скорого.
Я повернулся, сделав вид, что направляюсь в ресторан, хотя не имел ни малейшего представления, где он находится.
– Не туда, – со смехом сказала она.
Я развернулся на сто восемьдесят градусов.
– У них сейчас все равно народу полно, вам ни за что не дадут столик. А мне дадут.
– Хорошо быть копом?
– Нет, я забронировала.
– Могу разделить с вами столик, если вы не против, – предложил я. – Обещаю, что вести со мной беседы вовсе не обязательно.
– Что ж, по-моему, предложение честное, – задорно ответила она.
За время своих поездок и турне я имел случай и счастье повидать довольно много итальянских ресторанов. “Луини” в Маунт-Плезант, на мой взгляд, один из лучших – наряду с миланским “Салумайо ди Монтенаполеоне”. В Нью-Гэмпшир стоит заехать хотя бы ради него. Расположен он на тихой улице, занимает первый этаж какого-то промышленного здания, судя по всему, бывшей типографии. Невероятный внутренний дворик украшают гортензии и развесистая липа с благоухающими цветами. Завершает убранство фонтан. Свечи привносят во все это романтическую нотку.
– С кем ты собиралась тут ужинать? – спросил я, пока хостес усаживала нас за столик у бассейна.
– Не с тобой. Когда-то я часто ходила сюда с братом.
– Он сегодня вечером занят? – спросил я с притворным простодушием.
– Мой брат… с братом все сложно. Короче, каждую пятницу, если нет дежурства, я ужинаю здесь.
– Одна?
– Я бы сказала, сама с собой. Это не одно и то же.
Я думал было вернуться к теме брата и разговорить ее, но она явно не была готова к задушевным беседам, и мне не хотелось ее торопить. Мы попросили вина и быстро перешли к менее серьезным предметам – любимым книгам, фильмам, телесериалам. Вечер получился приятный, чуть игривый. Мы неявно, обиняками флиртовали.
Поужинав, мы еще долго сидели в ресторане. Ночь была теплой. Пара лишних бокалов располагала к откровенности.
– Почему ты решил стать писателем? – спросила Лорен.
– Из-за кузенов.
– Как это?
– Из-за того, что с ними случилось, – лаконично ответил я. – А ты почему решила стать копом?
– Из-за брата.
– Что с ним?
– Долго рассказывать.
Она глотнула вина, и я вдруг заметил у нее на запястье часы – роскошные часы швейцарской марки, с золотым корпусом и браслетом из крокодиловой кожи.