Дело для трёх детективов

Брюс Лео

Сержант Биф вздохнул: «Не вижу причин для вашего к нему интереса. Он никак не связан с убийством, кем бы ни оказался».

Лорд Саймон проигнорировал это заявление и сказал: «Между прочим, Биф, есть тут у вас какие-нибудь люди, приехавшие в данный район сравнительно недавно? Кто-нибудь, за кем, по вашему мнению, неплохо бы присматривать?»

Сержант Биф заколебалась: «Не знаю, следует ли мне говорить что-нибудь по этому поводу. Но полагаю, что вам, джентльмены, я могу доверять. Ну, есть некий человек, за которым мне велели

присматривать. По имени Майлз. Работает в местном отеле. Как я понимаю, эту работу ему помогла получить миссис Терстон».

Лорд Саймон выпрямился в кресле: «В самом деле? Вы могли бы раньше сказать нам об этом, Биф. Сколько ему лет?»

— Около тридцати.

— Что он делает в отеле?

— Швейцар, и чистит ботинки.

— А почему вам велели за ним присматривать?

— О, у него криминальное прошлое. Несколько отсидок, как я понял. Специализация: кражи со взломом. Но вот уже больше года на него ничего нет. — Он вызывающе посмотрел на лорда Саймона. — А теперь попытайтесь сделать из него убийцу! — бросил он.

— Это, конечно, некий свет, — ответил тот. — Значительный свет.

Очки отца Смита вспыхнули, когда он поднял голову. «Красный свет светофора — это тоже свет», — произнёс он, обращаясь к потолку.

ГЛАВА 11

Таким образом, у нас оказался новый подозреваемый, но его появление, не произвело на трёх детективов большого впечатления. Это, как я вспомнил, хорошо согласовывалось с прецедентами, поскольку великие детективы ни при каких обстоятельствах не могут быть захвачены врасплох. Отец Смит вежливо улыбнулся, отвечая лорду Саймону, а месье Пико, который некоторое время сидел тихо и незаметно, теперь начал усердно переставлять каминные приборы. Только лорд Саймон, который всегда был дотошлив, казалось, отметил для себя тот факт, что мистер Майлз, компетентный вор-домушник, живет и трудится в данном районе.

Прежде, чем в комнату вошёл следующий человек, лорд Саймон снял телефонную трубку и спросил управляющего местного отеля, когда у его швейцара выходной. Управляющий, казалось, не почувствовал никакого удивления от этого внезапного вопроса, заданного незнакомцем, поскольку мы услышали, как лорд Саймон поблагодарил его, немного растягивая слова, и положил трубку. Повернувшись к нам, он спокойно сказал: «Конечно же, вчера вечером, в пятницу».

— Естественно, — проворчал месье Пико, в то время как отец Смит рассеянно кивнул.

— Тем не менее, он вернулся в десять тридцать, — продолжил лорд Саймон.

— Вы готовы заняться следующим свидетелем? — спросил Сэм Уильямс.

Разногласий не было, поэтому адвокат позвонил, и в комнату вошла повариха. Я никогда не видел её прежде, хотя ощущал к ней благодарность, и не был разочарован, обнаружив, что она оказалась не толстой, жизнерадостной женщиной, которую обычно ожидаешь обнаружить среди соусов в весёлой кухне, но строгой, седовласой дамой в очках, по внешности мало чем отличающейся от её предшественника, мистера Кингсли. Правда, её лицо казалось не столько холодным, сколько компетентным.

После внимательного изучения, однако, я вынужден был признать, что, хотя она была чрезвычайно хороша в работе, но, как большинство художников, несколько терялась в незнакомой обстановке.

Лорд Саймон, казалось, почувствовал это, поскольку успокаивающе улыбнулся. «О, мисс Стори, — сказал он, и это было типичным для него — обеспокоился, чтобы узнать её имя, — жаль отрывать вас от дел и всё такое. И я уверен, что все в доме окажутся проигравшими из-за того, что вы вынуждены покинуть кухню. Ваша слава достигла нас».

— Сегодня вечером никакого ужина, — сказала мисс Стори, стараясь оставаться на родной почве как можно дольше. — Доктор сказал, что вы не управитесь вовремя. Холодные закуски, когда пожелаете.

— Понимаю. Вы не против, если я задам вам несколько моих чертовски глупых вопросов, а? Я ими знаменит.

— Ну, не понимаю, чем я смогу вам помочь.

— Забавно. Никто никогда этого не понимает. Но можете вы, по крайней мере, сказать, сколько времени вы работаете в этой семье.

— Дольше, чем кто-либо другой в штате. Более четырёх лет.

— Вам здесь нравится?

— Если бы не нравилось, не осталась бы. Я никогда не воспринимала всерьёз это глупое завещание. Я им всем говорила, что они дураки, если в это верят. Это всего лишь маленькая хитрость миссис. Бедняжка, она думала, что умнее всех. А теперь смотрите, что стало с ней самой!

— Вы думаете, её смерть имеет к этому какое-то отношение?

— Я ведь так не сказала, правда? Я ничего об этом не знаю. Я тогда была внизу и только слышала крики.

— А другие слуги относились к завещанию серьёзно?

— Ну, и да, и нет. Конечно, мы все его периодически обсуждали. Было забавно, знать, что, случись с ней что-нибудь, все её деньги достанутся нам. Но ни один из нас не желал ей вреда, если вы спрашиваете именно об этом. И ни один из нас этого не сделал.

— Вы говорите и за других?

— Никто не может жить каждое утро, день и ночь бок о бок с другими людьми и совершенно не знать, что творится в их головах, — ответила мисс Стори. — Я не слишком восхищаюсь ни одним из них, и есть вещи, которые мне не нравятся. Но я очень хорошо знаю, что это не совершил ни один из них. Так что, если вы пытаетесь приписать это им, вы ошибаетесь, вот и всё.

— Мы пытаемся лишь найти правду, — сказал лорд Саймон.

— Рада это слышать, — быстро произнесла мисс Стори, чуть ли не раньше, чем предложение было закончено.

— Вы одобряете Столла?

— Я не собираюсь обсуждать других слуг, сэр. Я решила предоставить вам любую информацию, которой располагаю, но не моё мнение о ком бы то ни было.

— Именно так. Скажите нам тогда, в какое время Столл отправился спать вчера вечером?

— Как только снёс виски в гостиную. Не позднее половины одиннадцатого. Он жаловался на головную боль, и Энид, горничная, предложила остаться бодрствовать на случай, если что-нибудь понадобится, а он отправился спать.