Дело Фершо

Сименон Жорж

— Этими делами занимается моя жена. Ты слышишь, Розита? Квартира оплачена?

— Все в порядке, — ответила та из постели. Было слышно, как заскрипели пружины.

— Если я вас не увижу…

— Наверняка мы увидимся завтра утром. Вы сядете на «Висконсин»?

— Возможно. Да. Не знаю точно. Как пожелает господин Луи.

— Значит, возвращаетесь во Францию?

Это был услужливый человек, приверженный условностям, потому что достал из шкафа графин с ликером и наполнил две рюмки.

— Господин Луи не придет

с нами чокнуться?

— Вы же его знаете!

— Тогда за ваше здоровье и счастливого пути.

Это была единственная рюмка, выпитая Мишелем за весь день, да и то размером с наперсток Они прождали до двух часов, пока уснут Вуольто.

Голландец молчал, уставившись расширенными от чачи глазами в одну точку.

— Ты все понял, Суска?

Веки Голландца сомкнулись — он понял.

Наконец все стихло. Грузовичок Дика Уэллера вернулся пустой, и они услышали, как запирают на засов гараж.

— Пошли.

Мишель погасил всюду свет, он не хотел видеть труп, и вдвоем они снесли Фершо вниз по лестнице, стараясь не задевать стены и перила. Выбрав самый разумный маршрут — по улице, на которой в этот час не было видно ни души, — они миновали дома и явственно услышали шум моря.

Обойдя вокзал, который выглядел ночью скоплением металла, они ступили на песок пляжа. Теперь на них обрушились потоки соленой воды, смешанной с дождевой.

— Я могу рассчитывать на тебя, Суска?

Они приблизились к самой кромке воды. Но перед тем, как бросить труп в воду, Голландцу надо было выполнить еще одно дело.

В течение получаса Мишель стоял, прижавшись спиной к вокзалу, не видя ничего, кроме белого предмета на гребнях волн, и прислушиваясь к грохоту океана.

Затем мимо него промелькнула чья-то тень. Это был Суска, державший в руках пакет размером с человеческую голову.

Обратно он пошел другим путем. Но ноги сами привели его к кафе Жефа. Остановившись под фонарем, чтобы убедиться, что не осталось никаких следов происшедшего, он толкнул дверь.

Десяток французов с «Висконсина» если сосиски и луковый суп. Увидев его издали, Жеф нахмурился — так поздно Мишель сюда никогда не приходил.

Мишель опять видел себя во всех зеркалах кафе. Он гордился собой, как гордился своим голосом, когда произнес:

— Кажется, я пришел попрощаться.

— Уезжаешь?

— Старик получил известия.

Поверил ли ему Жеф? Это уже не имело значения.

— Что-нибудь выпьешь?

— Пива.

— Да ну!

И тотчас спросил:

— Ты все же нашел Суску?

— Нашел.

Жеф, который привык чокаться за всеми столиками и рассказывать анекдоты, не стал расспрашивать. Других завсегдатаев не было. Напо возился на кухне.

— Дай мне пару сосисок! — крикнул ему Мишель.

Он не стал садиться, а съел сосиски около стойки, макая их в горчицу.

Все

было кончено. Он уезжал. Бросив монету на мрамор столика, он, сам не зная отчего, не захотел пожать руку Жефу, который пил с кем-то шампанское.

— Уже уходишь?

— Может, еще завтра зайду.

Он не придет. Они его больше не увидят. Едва за ним захлопнется дверь, как все эти люди станут его прошлым, потеряв приметы реальности и оставив о себе лишь смутное воспоминание.

Около часа он бродил под дождем, прежде чем решился вернуться к Вуольто. Он снова рисковал — хозяин вполне мог подняться к ним, чтобы попрощаться с Фершо.

Остальное он все предусмотрел заранее. До мельчайших подробностей. Пересек кухню, зажигая всюду свет, чтобы убедиться, что не оставил следов. Тряпкой, которую потом сжег, вытер на террасе пятна крови.

Потом разделся и принял ледяной душ. Обнаженный до пояса, чтобы не намокла рубашка, он собрал вещи — их вещи: надо было ведь забрать и вещи Фершо. Потом он надел лучший костюм и затолкал банкноты в заранее купленный в магазине Ника Врондаса бумажник. Мишель нарочно пошел туда, чтобы выяснить, заметил ли Ник пропажу зажигалки. Сейчас от этой зажигалки он прикурил сигарету.

Он был спокоен, ощущая только какую-то пустоту.

Сосиски Жефа давили на желудок. Почувствовав, что его может стошнить, он проглотил ложку соды.

Наконец все было готово. Он привел к дому фиакр и погрузил в него чемоданы.

Часы тянулись ужасно медленно, минутная стрелка еле двигалась. До отлета самолета ему было совершенно некуда деться.

Проезжая по особому кварталу, Мишель заметил в розовом свете маленького салона знакомую бретонку и велел остановиться:

— Обождите меня.

Та не ожидала его увидеть.

— Мне хочется с вами проститься. Рано утром мы уезжаем.

— Так мило, что вы вспомнили про меня. Выпьете чего-нибудь?

Обращаясь ко всем на «ты», она неизменно говорила ему «вы». Почувствовав усталость, он прилег на ее постели. Но затем испугался, что заснет. Через несколько часов с этим миром будет покончено.

— Выпьете чего-нибудь?

Она прикрыла дверь, как поступала всегда, когда принимала клиента. Напротив под дождем блестел круп лошади. Кучер спрятался в укрытии.

Расскажет ли женщина Жефу, что он приходил к ней?

Чтобы Жеф узнал и об этом, он занялся с ней любовью. А затем долго разговаривал, словно с самим собой.

— Знаешь, у меня жена в Европе. Правда, забавно?

— Красивая?

Если бы у него была фотография Лины, он бы показал ее. Но фотографии у него давно не было.

— Вероятно, я никогда больше не вернусь в Колон.

Не знаю. Но если вернусь…

Они поняли друг друга. Если он вернется, то лишь для того, чтобы за рулем большой машины проехать мимо этой улицы в «Вашингтон».