Дело молчаливого партнера
Шрифт:
— Ваша сестра обещала позаботиться о моем гонораре. Все это может обождать. А сейчас я придумал кое-какой план, и чеки здесь очень пригодятся. Полагается расписка за полученные доллары. Теперь возьмите ручку, не пытаясь вникать в дело, и не задавайте вопросов, ответа не получите. В таком деле должно быть только взаимное доверие.
— Но, мистер Мейсон, почему мне нельзя просто изложить всю историю в полиции?
— Обстоятельства часто бывают самым убедительным лжесвидетелем. Для вас все выглядит совершенно ясно — вы спасаете мужа. Но это
— Что вы имеете в виду?
— А вот что: вы останавливались на станции обслуживания. Там была вечеринка. Вы спросили, где живет Харви Линк. Кто-то знал и сказал вам. В данных обстоятельствах целая толпа свидетелей сможет опознать вас и сообщить, что вы были взволнованы, находились в состоянии напряжения и так далее…
— Думаете, люди меня посчитают убийцей?
— Все будут в этом совершенно уверены, — мрачно сказал Мейсон. — И если я не смогу указать след настоящего убийцы, полиция передаст дело в суд, как только получит показания тех, кто разговаривал с вами на станции.
Больная закрыла глаза, подумала с минуту:
— А почему бы и нет, мистер Мейсон? Я не ребенок, сердце в плохом состоянии. События прошлой ночи усугубили мою болезнь. Муж мой здоров, хочет жить и наслаждаться, а все сделанное им сделано ради меня. Простить, конечно, я не могу, но понять — да. Почему бы мне тогда не взять ответственность на себя?
— Ну ладно, через некоторое время мы узнаем, что происходит с вашим сердцем. А теперь откиньтесь на подушки и постарайтесь не думать о том, что произошло. Перепишите номера чеков и подпишите доверенность. Я же пойду вниз и подожду там доктора Вильмонта. Когда мы вернемся, передайте мне документы и чековую книжку, ничего не говоря Вильмонту.
И Перри взглянул на женщину, ободряюще улыбаясь:
— Все не так плохо, как кажется, старайтесь не унывать. Доктор Вильмонт — очень знающий специалист, он поможет, вот увидите.
Мейсон вышел в коридор, закрыл дверь и спустился в вестибюль. Постояв там минуты две, он увидел приехавшего врача.
— Мейсон, разве мое присутствие так уж необходимо в такой час?
— Здесь женщина нуждается в тщательном обследовании.
— Кто она?
— Это миссис Чарлз Данкург, из Сан-Диего.
— Что я должен сделать?
— Во-первых, я бы просил вас задавать как можно меньше вопросов, особенно не интересуйтесь прошлым.
Вильмонт бросил на Перри удивленный взгляд.
— Очень уж много хотите, — сказал врач.
— А по-моему, вы поймете причину этого, когда увидите больную.
— Значит, я не должен спрашивать, где она живет, замужем ли или еще что-нибудь в этом роде, так?
— Да. Если вы будете интересоваться личной жизнью женщины, это вызовет рой воспоминаний, результатом чего будет нервный шок. Если вы почувствуете, что она сможет выдержать, тогда спрашивайте, что хотите,
— Ясно, что еще?
— Во-вторых, сделайте полное обследование. Когда закончите, сообщите мне о результатах, ничего не скрывая.
— А что все-таки имеется в виду?
— Сможет ли миссис Данкург вынести допрос в кабинете окружного прокурора и даже арест. Если да, то дело можно повести по одному пути, если нет, придется все переиграть.
— Хорошо. Я хочу взглянуть на пациентку. В чем дело? Нервы?
— Нет, сердце.
— Это упрощает дело, — сказал Вильмонт с некоторым чувством облегчения. — Я-то боялся, что мне предстоит иметь дело с какой-нибудь убежавшей или даже принять ее.
— Нет, здесь все честно.
— Ладно, давайте осмотрю.
Они поднялись в номер, и адвокат представил Шарлотту Вильмонту.
— Теперь доктор кое-что запишет с ваших слов, задаст несколько вопросов, которые совершенно необходимы.
Доктор поклонился и улыбнулся, а Шарлотта передала Мейсону конверт.
— Здесь то, что вы просили, — тихо проговорила она.
Тот кивнул и вышел:
— Подожду в вестибюле, доктор.
Прошло около получаса. Вильмонт наконец вышел и сел рядом с Мейсоном:
— Постараюсь обрисовать всю картину без употребления специальных терминов. Обычно болезнь сердца считается очень серьезной, так как может привести к фатальному концу. Фактически сердце — орган, состоящий из мускулов, нервов, клапанов, и каждая из этих частей может оказаться пораженной болезнью. И когда это случается, возникает болезнь сердца, или слабость сердца. Не вдаваясь в детали, могу сообщить следующее: сердце женщины очень плохо. У больной эндокардит, частично залеченный. Видимо, она пережила недавно нервный шок, вызвавший чрезмерное напряжение, продолжающееся и сейчас. Отсюда ухудшение ее состояния. При хорошем уходе она вновь может обрести потерянное равновесие. Ее необходимо лечить.
— Может ли женщина в таком состоянии встретиться с окружным прокурором?
Врач отрицательно покачал головой:
— Больная должна оставаться в отеле, соблюдая полный покой. Необходимо еду приносить в номер, подбадривать, удерживать от воспоминаний, давать надлежащие лекарства. Тогда в течение нескольких дней состояние должно улучшиться. Мы не говорили с ней о том, что произошло. Но я думаю, что пережитый ею шок, как ни странно, может сыграть для нее благотворную роль.
— Как же так?
— Дело в ее психике. Это характерно для сердечников. Эту женщину все время предостерегали, чтобы она не волновалась и избегала переживаний. В результате она уверовала в то, что стала инвалидом, и хотя она старалась держаться, но в глубине души считала себя обреченной. Теперь же неожиданно для себя она поняла, что может выдержать очень многое. И это, несомненно, даст благоприятный эффект, конечно, при должном уходе.
— Это все, что мне необходимо было знать. Она останется здесь. Спасибо, доктор.