Дело о пеликанах
Шрифт:
— Я бы не стал использовать ничего из этого.
— Но мне в некотором смысле понравилось высказывание об уничтожении людей. А как насчет угрозы засудить нас? — спросил Грэй.
— В этом нет нужды, Грэй. Материал и так занимает уже всю первую страницу. Может быть, потом.
Раздался стук в дверь, и вошел Краутхаммер.
— Войлз хочет вас видеть, — сказал он Фельдману.
— Тащите его сюда.
Грэй быстро встал, и они с Дарби прошли к окну. Солнце садилось, и тени стали длиннее. По улице медленно двигался поток автомобилей. Обрубка и банды его сообщников не было видно.
Войлз вошел с Льюисом К.О. Фельдман представил их Грэю и Дарби. Войлз подошел к ней с улыбкой на лице и посмотрел прямо в глаза.
— Итак, вы та, кто заварила всю эту кашу, — сказал он, пытаясь изобразить восхищение. Однако этого не получилось.
Она мгновенно испытала к нему презрение.
— А я думала, что это Маттис, — сказала она холодно.
Он отвернулся и снял френч.
— Может быть, мы сядем? — предложил он, ни к кому не обращаясь.
Они расселись вокруг стола: Войлз, Льюис, Фельдман, Кин, Грантэм и Краутхаммер. Дарби осталась стоять у окна.
— У меня есть некоторые комментарии для печати, — объявил Войлз, взяв лист бумаги из рук Льюиса. Грэй начал делать пометки. — Во-первых, мы получили экземпляр дела о пеликанах две недели назад и представили его в Белый дом в тот же день. Он был доставлен лично заместителем директора Бюро Льюисом К.О. мистеру Флетчеру Коулу, который получил его вместе с нашей ежедневной сводкой для Белого дома. Во время передачи присутствовал наш специальный агент Эрик Ист. Мы считали, что в деле поднято достаточно вопросов, чтобы начать расследование, однако этого не делалось в течение шести дней, пока Гэвин Вереек, специальный советник директора, не был обнаружен убитым в Новом Орлеане. С этого времени ФБР немедленно начало полномасштабное расследование по делу Виктора Маттиса. В расследовании приняло участие свыше четырехсот агентов из двадцати семи отделений, наработавших свыше одиннадцати тысяч часов, опросивших свыше шестисот человек и побывавших в пяти странах. В настоящее время расследование идет полным ходом. Мы рассматриваем Виктора Маттиса в качестве главного подозреваемого в деле об убийстве судей Розенберга и Джейнсена. И в настоящее время предпринимаем попытки определить его местонахождение.
Войлз сложил лист и вернул его Льюису.
— Что вы предпримете, если найдете Маттиса? — спросил Грантэм.
— Арестуем его.
— У вас есть ордер?
— Скоро будет.
— У вас есть представление о том, где он может находиться?
— Честно говоря, нет. Мы уже неделю пытаемся его обнаружить, но пока безуспешно.
— Вмешивался ли Белый дом в ваше расследование по Маттису?
— Я это буду комментировать не для печати. Договорились?
Грэй взглянул на главного редактора.
— Договорились, — сказал Фельдман.
Войлз пристально посмотрел на Фельдмана, затем на Краутхаммера, потом на Грантэма.
— Мы это не записываем, правильно? Это вы не будете использовать
Они кивнули и внимательно посмотрели на него. Дарби смотрела тоже.
Войлз с подозрением глянул на Льюиса.
— Двенадцать дней назад в Овальном кабинете президент Соединенных Штатов попросил меня исключить Виктора Маттиса из числа подозреваемых. Выражаясь его словами, он просил меня воздержаться от расследования.
— Он объяснил причину? — спросил Грантэм.
— Она очевидна. Он сказал, что это поставит его в неловкое положение и нанесет серьезный ущерб его усилиям по переизбранию. Он чувствовал, что дело о пеликанах не делает ему чести, а если мы начнем расследование, об этом узнает пресса, и он как политический деятель пострадает.
Краутхаммер слушал с открытым ртом. Кин уставился в стол. Фельдман ловил каждое слово.
— Вы уверены? — спросил Грэй.
— Я записал разговор. У меня есть пленка, которую я не позволю никому прослушать, прежде чем президент не опровергнет это.
Стояла долгая тишина, пока все восхищались этим маленьким подлецом и его диктофоном. Пленка!
Фельдман откашлялся.
— Вы только что видели подготовленный материал. ФБР не сразу начало расследование. Этому в статье должно быть дано объяснение.
— Вы слышали мое заявление. Ничего больше добавить не могу.
— Кто убил Гэвина Вереека? — спросил Грэй.
— Я не буду говорить о конкретных деталях расследования.
— Но вам это известно?
— У нас есть догадки. Но это все, что я могу сказать.
Грэй обвел взглядом сидящих. Было очевидно, что Войлзу в настоящий момент больше нечего сказать, и все одновременно расслабились. Редакторы воспользовались благоприятной возможностью.
Войлз ослабил галстук и напустил на себя добродушный вид.
— Это не для протокола, конечно, но как вам, ребята, удалось выйти на Моргана?
— Я не буду обсуждать конкретные детали расследования, — с хитрой усмешкой ответил Грэй.
Все рассмеялись.
— Что вы теперь предпримете? — спросил Краутхаммер у Войлза.
— Завтра к полудню соберется Большое жюри, и вскоре будут предъявлены обвинения. Мы попытаемся найти Маттиса, но сделать это будет трудно. У нас нет представления о том, где он. Пятнадцать лет он провел в основном на Багамах, но у него есть дома в Мексике, Панаме и Парагвае.
Войлз посмотрел на Дарби во второй раз. Она стояла, прислонившись к стене у окна, и внимательно слушала.
— Когда начинает выходить из печати первый выпуск? — спросил Войлз.
— Они выходят всю ночь, начиная с десяти тридцати, — сказал Кин.
— В каком выпуске пойдет этот материал?
— В «Вечернем городском», за несколько минут до полуночи. Это крупнейший выпуск.
— Он выйдет с фотографией Коула на первой странице?
Кин взглянул на Краутхаммера, а тот на Фельдмана.
— Я думаю, да. Мы приведем ваши слова о том, что дело было лично передано Флетчеру Коулу, заявление которого о том, что Маттис дал президенту 4,2 миллиона, мы тоже поместим. Да, я думаю, что господин Коул заслуживает того, чтобы его фотография находилась на первой странице вместе со всеми другими.