Дело о предубежденном попугае
Шрифт:
Это наиболее убедительное из всех косвенных улик и вещественных доказательств. В руках прокурора все возможности организовать научно обоснованное следствие. Он выясняет факты, но отбирает из них только те, которые, по его мнению, являются важными. Стоит ему прийти к какому-то заключению, и важными становятся те факты, которые подтверждают его точку зрения. Вот почему косвенные улики являются такими ненадежными. Факты сами по себе безлики, в расчет принимается наше субъективное объяснение этих фактов.
– У нас в доме произошли некоторые события, – заметил
– Спасибо, Ричард, что вы напомнили мне об этом. Видите ли, мистер Мейсон, после того, как вы вчера уехали, Стив долго совещался с матерью в ее комнате. Около полуночи они ушли из дому и больше не возвращались. Они не оставили записки о том, куда они направились, так что мы не смогли их отыскать. Коронер Сан-Молинаса назначил дознание сегодня в восемь часов вечера, а похороны мы наметили на завтра в два часа дня. То, что миссис Сейбин исчезла, крайне неприятно для семьи. Я расцениваю это как проявление исключительно дурного тона.
Мейсон посмотрел на Вейда.
– Вы сказали шерифу или сержанту Голкомбу, какое дело заставило вас лететь в Нью-Йорк?
– Нет, я упоминал только о том, что, по моему мнению, имело отношение к делу. О втором же деле вплоть до вчерашнего вечера я ничего не говорил никому. Миссис Сейбин меня до того напугала, что я не смел и рта раскрыть.
– Ну, а о том, что мистер Сейбин звонил вам в десять часов вечера, вы рассказали шерифу?
– Да, конечно. На мой взгляд, это имело прямое отношение к делу, и в то же время я не выдавал ничьих тайн.
– Скажите, у мистера Сейбина было хорошее настроение, когда он с вами разговаривал?
– Отличное, я бы сказал. По-моему, его голос ни разу не звучал так молодо и удовлетворенно, как в тот раз. Оно и понятно, он только что получил известие о том, что миссис Сейбин добилась развода и что на следующий день он получит официальные бумаги и сможет переоформить свой брак с мисс Монтейз. По-видимому, миссис Сейбин звонила ему и предупредила, что все в порядке.
– Вы знали, что он проводил некоторое время в Сан-Молинасе? – спросил Мейсон.
– Да, знал, – ответил Вейд, – потому что несколько раз он мне звонил оттуда.
– И я знал, – вступил в разговор Чарлз Сейбин, – правда, он мне не говорил, что он там делал, но в этом отношении отец был человеком своеобразным. Газеты писали о его привычках…
– Да, да, понятно. Кстати, сколько людей жило в этом доме?
– Только мы с мистером Вейдом.
– Слуги?
– Всего одна экономка. После того, как миссис Сейбин уехала в кругосветное путешествие, мы заперли практически почти весь дом и отпустили прислугу. Тогда я не понимал, зачем это делается, но папа-то знал, что миссис Сейбин уже не вернется.
– Ну, а попугай? Ваш отец действительно возил попугая с собой?
– Большую часть времени попугай был с папой. Но все же порой он оставлял его в доме, главным образом с миссис Сейбин. Она его очень любила.
Мейсон повернулся к Вейду:
– Скажите, были ли у Стива причины ненавидеть мистера Сейбина в такой степени, чтобы решиться на убийство?
– Сам Стив просто не мог убить мистера Сейбина, – с уверенностью ответил секретарь. – Мне точно известно, что в десять часов вечера мистер Сейбин был жив. Мы со Стивом вылетели в Нью-Йорк сразу же после этого разговора, были на месте во вторник днем.
Мейсон спокойно сказал:
– Нотариально заверенная копия свидетельства о разводе, которую миссис Сейбин вручила вам в Нью-Йорке, была подделкой.
– Что?! – изумился Вейд.
– Подделкой, – внятно повторил Мейсон.
– Подождите, мистер Мейсон, но документ проверял поверенный мистера Сейбина в Нью-Йорке!
– По форме он был совершенно законным. В нем было учтено все, вплоть до имени клерка и заместителя секретаря суда. Очень умелая подделка, но так или иначе документ фальшивый.
– Как вы это узнали? – спросил Сейбин.
– Я имею привычку проверять судебные записи. Поэтому я дал фотокопию данного свидетельства детективу, который специально вылетел в Рино. Выяснилось, что в Рино никогда не слушалось подобное дело о разводе.
– Великий боже, что же она рассчитывала выиграть подобным образом? – воскликнул пораженный Чарлз Сейбин. – Ведь понимала же она, что рано или поздно этот обман раскроется?
– При обычных обстоятельствах никто никогда не проверяет такие вещи с судебных реестров. Так что подделка была почти безопасной.
– Но зачем ей понадобился этот обман? Чего она хотела добиться?
– Трудно сказать точно, но кое-какие соображения я могу высказать по этому поводу. Прежде всего, кто может поручиться в законности ее брака с мистером Сейбином?
– Допустим, он не был законным. Однако это не помешало бы ей подать заявление о разводе, – сказал Вейд.
– Видите, несмотря на оптимистические надежды мистера Сейбина, полностью избежать огласки им бы не удалось. Ни за что не удалось бы.
В Рино у всех газет имеются весьма пронырливые и ловкие «собственные корреспонденты», которые, как говорится, собаку съели на всех бракоразводных процессах. Не тайна, что многие кинозвезды тайком уезжают в Рино под собственными именами, не открывая своих голливудских фамилий.
Так что, если у Эллен У. Сейбин не было развода с первым мужем, она не осмелилась бы начать открытый бракоразводный процесс. На карту было поставлено получение ста тысяч долларов, а это солидный куш.
Сейбин сказал:
– Но если она не оформляла первого развода, как же она решилась вступить в брак с моим отцом?
Мейсон подмигнул:
– Это уже чисто правовой вопрос!
– И каков будет ответ?
– Многое будет зависеть от того, какие она даст показания в качестве свидетеля. Я бы хотел, мистер Сейбин, чтобы вы присутствовали сегодня на дознании в Сан-Молинасе. Мне думается, тамошний шериф позаботится о том, чтобы разбирательство прошло на высоком уровне, а не формально. На свет выйдет много интересных фактов.