Дело о продаже Петербурга
Шрифт:
— Алекс. Я все знаю, — печально сказала она, и Нертов так и не понял, идет ли речь о прекрасной игре, или она и вправду думала всю дорогу о судьбе несчастной Нины.
Женевьева элегантно уселась в конторское кожаное кресло и заявила, что хочет кофе. Алексей, осознав, что рабочий день на сегодня закончился, направился в туалет с колбой из-под кофеварки.
— Женька, — осторожно начал Арчи, когда кофе был выпит, — тебе, наверное, надо отдохнуть после дороги, душ принять. А я сегодня постараюсь пораньше освободиться.
— Коля, ты думаешь, что я ехала в грязном вагоне? Я брала душ утром в Париже. Я не хочу сидеть в твоей квартире. Я
Алексей сделал вид, будто пытается вытряхнуть в свою чашку из колбы несколько последних капель, и задумался. Да, француженка не раз помогла им в прошлом и позапрошлом году. Однако, вспоминая те времена, он был вынужден признать: Женевьева появлялась в тот момент, когда наступала пора действовать: уходить от преследования, брать противника или бросать свое тело под нож, предназначенный для другой женщины. Грубее говоря, она была не ищейкой, а боевой собакой. Здесь же игра только начиналась. Интересно, сколько часов и дней уйдет на то, чтобы объяснить ей нюансы избирательной кампании в Питере? Ведь, судя по всему, все повязано именно на выборах.
Арчи тоже промедлил с ответом, и тут произошло то, что всегда выручает в подобной ситуации: телефонный звонок.
Нертов снял трубку. Звонила Юля. Лишь только журналистка узнала о приезде Женевьевы, она тотчас попросила ее к аппарату. Пока гостья тянулась к трубке, Алексей съехидничать звонившей:
— Возьми у нее интервью заодно. Расспроси про трудовые будни простой французской сыщицы. Я уже название придумал: «Шерше ля фам».
К удивлению и Нертова, и Арчи, шутка через несколько минут перешла в реальное дело. Положив трубку на стол, Женевьева повернулась к своему жениху:
— Коля, я вижу, у вас есть много дел. Я не буду вам мешать. Юля хочет видеть меня. Я — Юлю. Пусть кто-нибудь из вас привезет меня к ней на работу, и я исчезну до вечера.
Арчи начал мямлить, что он несказанно рад ее визиту, однако Алексей поторопился заметить, что у него есть дело неподалеку от Дома прессы, поэтому он готов отвезти Женевьеву хоть сейчас. Она не возражала, тем более, весь ее багаж составляли небольшая сумка и чемодан. Сумку француженка оставила при себе, а чемодан Арчи пообещал отвезти домой.
Всю дорогу Женевьева болтала про Францию. Алексей слушал вяло, а временами обрывал собеседницу. Каждый из этих рассказов напоминал ему про Нину.
Наконец они остановились возле огромного здания на Фонтанке. Проникнуть внутрь труда не составило: весь первый этаж Дома прессы заполняли граждане, пришедшие дать объявления в рекламную газету. Однако Алексею с его спутницей требовалось подняться наверх, в редакцию «Городских новостей», а это было не так-то легко — перед лестницей находился пост вневедомственной охраны. Нертов процедил сквозь зубы некрасивое французское ругательство, попутно лишний раз отметив, какую роль играют в жизни непредусмотренные мелочи.
Его наихудшие опасения сбылись тотчас же. Ни продемонстрированная куча корочек, ни изящное грассирующее воркование Женевьевы не произвели на милицию впечатления. Усатый толстяк, почему-то дежуривший в бронежителе (хотя Алексей не представлял, кто отважится в Питере покуситься на скромные конторы местных газет), заявил, что из всех документов он признает один — пропуск утвержденной формы. Правда, потом смилостивился и добавил, что пропуск заказывают в соответствующем бюро после звонка из редакции.
Нертов попытался вспомнить телефон Юли Громовой, но тут его осенила более простая мысль. Юрист нашел в настенном справочнике телефон бюро пропусков, после чего подошел к местному аппарату, видно, еще хрущевских времен. Аппарат висел на расстоянии четырех шагов от бюро.
— Алло. С вами говорят из криминального отдела «Городских новостей». Будьте добры, выпишите два пропуска на следующие фамилии…
Здесь Алексея настигло разочарование. Он был уверен, что бабушка-дежурная обязательно спросит, кто он такой, и уже успел сочинить убедительную легенду о юном стажере, назначившем встречу с важными сотрудниками из органов и французским полицейским, находящимся в Питере по обмену. Легенда не понадобилась. Бабушка спокойно записала имена визитеров, лишь переспросив фамилию Женевьевы.
Выждав из приличия три минуты, юрист подошел к окошечку и сунул туда паспорта. Почти сразу же они вернулись с вложенными в них листочками бумаги. Алексей показал их равнодушному постовому и поднялся с Женевьевой по лестнице…
Нертов, небезосновательно предполагая, что разговор затянется, поспешил распрощаться. Как-никак, Женька в России уже в третий раз и в Питере не заблудится. А дел сегодня и вправду хватало.
После его ухода подруги проболтали полчаса. Потом Юля поинтересовалась, какие у гостьи планы на вечер.
— Они появятся, когда Коля и Алексей закончат работать. Или захотят предложить какую-нибудь работу мне. Но пока они не хотят.
— А что, если я попрошу тебя оказать мне одну серьезную услугу? Она не имеет прямого отношения к тому, что сейчас ищет Алексей, но результаты могут пригодиться.
— Что я должна делать?
— Войти в роль журналистки. Сейчас я занимаюсь предвыборной кампанией в городской парламент. В отличие от ряда коллег стараюсь предложить читателям те эпизоды из биографий, которые кандидаты стараются скрыть. А просьба такая: есть избирательное объединение «Братцы-ленинградцы». Лидер Александр Чекулаев. Он называет себя настоящим промышленником, который научился работать при коммунистах и готов научить весь город, как хозяйствовать теперь. Во всех интервью охотно рассказывает о своей биографии до 1991 года и начиная с 1993-го. Между этими годами туман. Все, что можно понять из его слов, он имел отношение к Речному порту. Но, подозреваю, нынешняя кампания проходит именно на деньги, которые Чекулаев заработал в тот промежуток. Четыре судна типа «река-море» были зафрахтованы какой-то фирмой, пришли в Таллин, тут договор был расторгнут, и они вернулись. По моим сведениям, они были заполнены цветными металлами. От тебя требуется одно: немного поговорить с ним. Он очень болтлив, и если ты его спросишь, чем он занимался в 1992 году, уверяя, что интервью выйдет в газете «Монд», скажет то, что от него никогда бы не узнали наши репортеры.
— Хорошо, — Женевьева любила браться за новые дела, — давай позвоним ему прямо сейчас.
— Я беспокоюсь лишь об одном, — забеспокоилась Юля. — Вдруг он захочет посмотреть на твое удостоверение?
— Я знаю, как трудно у вас жить без «корочек». Поэтому я захватила с собой и удостоверение сотрудницы полицейского журнала.