Дело о синекрылой бабочке
Шрифт:
— Не сказал потому, что вы бы со мной не пошли и меня бы тоже не пустили, — насупился Ромка. — А лень подобна ржавчине, она характер у человека разъедает — это, между прочим, Бенджамин Франклин сказал, тот самый, который на наших баксах нарисован!
— Не рассусоливай! Говори толком!
— Ну, мне захотелось поскорее узнать, что сталось с той фальшивкой, которую я под дверь Барбарисычу подсунул.
— Больная голова ногам покоя не дает, — проворчал Славка. — А телефон почему не взял?
— Честное благородное слово, я был
— Давай по порядку, — велел Артем.
— Я пришел к дому Барбарисыча, посветил под дверь фонариком, но бумажки там не увидел. Тогда я позвонил. Но он мне не открыл.
— Он не слышал. Дальше что?
— А потом мне захотелось узнать, что делает по ночам этот бомж — у него свет горел. Подошел, нашел в занавеске дырочку. И знаете, что он делал?
Ромка вытер со лба пот — Славка так хорошо натопил, что в гостиной стало жарко, — и, как большой артист, сделал глубокую паузу. Пока он молчал, Лешка успела снять с себя дубленку и свитер и сесть на диван. Артем свалился в кресло — обоих не держали ноги.
— Говори же! — воскликнули они в один голос.
— Баксы мои он рассматривал, вот что!
— С чего ты взял, что твои? — удивился Артем.
— Потому что моих на месте не оказалось, и еще потому, что он с лупой сидел, а кто станет ночью на свои собственные деньги пялиться в лупу?
— Логика железная. Ну и?
— Ну, я к окну пристроился и стал ждать, что дальше будет. И знаете, что он сделал потом? Он, этот бомж! Вытащил мобильник и начал по нему с кем-то разговаривать. Небось со своими сообщниками болтал, такими же бандюгами.
— Ну и почему ты решил, что он бандит? — Славка пожал плечами. — Ему что, нельзя с кем-то поговорить? И если он так странно одет, то это тоже еще ничего не значит. Мало у кого какие причуды!
— Ты слушай дальше!
— Ну, слушаю. Что потом?
— А потом он взял со стола бинокль и посмотрел в него на дом Барбарисыча. Бинокль, кстати, у него какой-то особенный, даже лучше моего.
— Да что там увидишь-то, за шторами, хоть с биноклем, хоть без?
— Он за входом следил. Но и это еще не все! Потом он полез в стол и достал из него, как вы думаете, что?
— Пистолет, — сказал Артем.
— Как ты догадался? — поразился Ромка.
— По твоему тону. И что же еще мог достать бандит?
— Правильно! Он его взял и к окну подошел. Мне даже показалось, что он меня заметил, хотя вряд ли.
— Ну, а потом?! — нетерпеливо вскричала Лешка.
— А потом твой Дик залаял и все испортил. Не могли вы попозже прийти! Я его лай узнал и понял, что это вы. А бандит со своим пистолетом к двери кинулся. Вот я и побежал твоего Дика спасать. Он же у тебя
— Врешь ты все! Он тебе не чужой, ты его тоже любишь. — Лешка погладила по плечу брата, потом собаку и вдруг задним числом испугалась: — Но он ведь мог и тебя подстрелить!
— И вас всех тоже. Но метил-то он в Барбарисыча! Бедный дед! Обложен со всех сторон и ментами, и бандитами! Надо его срочно предупредить, чтобы он сворачивал свою подпольную деятельность и уезжал куда-нибудь, как говорится, подобру-поздорову.
— Утром и предупредим. — Лешка пошла к столу, включила чайник и вставила в тостер ломтики хлеба. — Сходим к нему опять с фотографиями, как и собирались. А знаешь, Ромка, несмотря ни на что, он и вправду хороший. Когда узнал, что ты пропал, расстроился даже. И Артема он наконец вспомнил. А вообще-то, здесь, в Медовке, и в самом деле странные вещи творятся…
— Какие еще?
— А мы сначала по чужим следам прибежали к речке и на человека одного наткнулись. Он на льду лежал и встать не мог. Я сначала подумала, что это ты, и мне чуть плохо не стало. А оказалось, это Петя-фотограф, о котором нам Артем говорил.
Выслушав ее рассказ о спасении безвинно пострадавшего Петюни, Ромка недоверчиво покачал головой:
— Так не бывает, чтобы кого-то ни за что ни про что по башке били. Во всяком случае, не по такой погоде.
— Да, если бы мы его не обнаружили, он бы погиб там, — кивнул Артем. — А как ты думаешь, не мог его тюкнуть твой бандит?
— А сколько времени он там пролежал?
— Недолго. Не успел сильно замерзнуть.
— Тогда это точно не бандит. Он из своего домика не выходил. А сам Петюня вам что сказал?
— Сказал, что он понятия не имеет, кто на него напал.
— А не Барбарисыч ли за ним гнался?
— Да что ты! Однозначно нет. Старик быстро бегать не может, а этот тип несся со страшной силой. По следам было ясно.
— Но Петя-фотограф ужасно кого-то боялся, — заметила Лешка. — Я уверена, что он что-то скрывает! Мы хотели позвонить в милицию, а он нам не позволил. И от «Скорой помощи» отказался.
— Это интересно! Очень интересно. — Ромка вынул из тостера поджаренный хлеб, налил себе чаю, и тут новая идея пришла ему в голову: — Может, мы навестим его завтра и расспросим получше? Интересно же знать, что там на самом деле произошло.
— Сходим, отчего ж не сходить. — Артем встал с кресла и потянулся: — Ох, и устал же я сегодня! Давайте спать, уже утро скоро.
— Давайте, — согласился Ромка.
Однако, прежде чем лечь, он заварил себе еще чаю, выпил большую кружку, и усталость его как рукой сняло. Приободрившись, он принялся рассуждать о том, почему бомж-бандит поселился во флигеле, и зачем он следит за домом Барбарисыча.