Дело о смертоносной игрушке

Гарднер Эрл Стенли

– Вы знаете, на какой машине ездит его жена?

– Да, тот автомобиль мне приходилось видеть.

– Когда вы с вашим приятелем приехали в загородный клуб «Святой Себастьян», вы развернули машину таким образом, чтобы она смотрела по направлению движения?

– Я уже это говорила.

– Зачем вы это сделали?

– А чтобы в случае чего быстренько смыться, пока никто не успел засечь номер его машины. Если бы машина смотрела на деревья, нам пришлось бы давать задний ход и разворачиваться.

– Вы

с самого начала решили, что если увидите огни приближающейся машины, то быстро уедете?

– Да.

– Однако, заметив огни приближающейся машины, вы не уехали мгновенно. Вы дождались, пока машина не остановилась и из нее не вышла женщина, не так ли?

– Ну… в общем, да.

– Вы пересели на водительское место, а ваш приятель остался на заднем сиденье?

– Я не говорила, что он остался там.

– Вы говорили, что он лег на пол перед задним сиденьем.

– Да.

– И это правда?

– Правда. Чего мне врать-то?

– Когда вы идентифицировали обвиняемую, вы показали на нее пальцем и объявили, что это та женщина, которую вы видели выходящей из машины?

– Все правильно. Так оно и есть.

– Затем вы встали, подошли к ней и положили руку ей на плечо.

– Ну да.

– Процесс опознания был до этого отрепетирован, не так ли?

– Как это?

– Когда вы обсуждали с заместителем окружного прокурора Манли Маршаллом, как вы будете проводить опознание, он, вероятно, сказал вам: «Когда я спрошу вас, присутствует ли та женщина в суде, вы должны указать на обвиняемую. Просто покажите на нее пальцем и скажите: „Вот сидит эта женщина“». Говорил ли он вам подобное?

– Ну, он велел мне просто показать на нее пальцем.

– Просил ли он вас говорить с чувством?

– Нет, сэр.

– Неужели никто не говорил вам, чтобы вы отвечали с чувством, стараясь произвести впечатление в ту минуту, когда будете говорить: «Вот эта женщина!» – или что-то в этом роде?

– Ну, вы-то меня не об этом спрашивали.

– То есть как?

– Вы спросили, говорил ли подобное мистер Маршалл.

– Ах, значит, это говорил кто-то другой?

– Ну да, другой человек. Он велел мне отвечать с чувством, добавляя в голос драматизма. Именно так он и выразился.

– И кто это был?

– Мистер Гамильтон Бергер, окружной прокурор.

– Когда это происходило?

– Как раз перед тем, как меня вызвали для дачи свидетельских показаний.

– То есть, произнося фразу: «Вот эта женщина!», – вы повторяли слова вслед за мистером Бергером?

– Ну… я… он просто сказал мне, что говорить, и я сделала, как он велел.

– И он попросил вас добавить в слова чувства. Так?

– Ну, да.

– И вы еще раз произнесли эту фразу, но уже с большим чувством.

– Ну, да.

– Один раз или два раза?

– Два или три… Я…

понимаете, это же не сразу удается, если ты не актриса. Я привыкла говорить просто, но мистер Бергер объяснил, что это самый главный момент процесса и, значит, его надо как следует отрепетировать.

– Достаточно, – Мейсон улыбнулся.

– У меня тоже нет вопросов, – объявил красный от злости Гамильтон Бергер.

Свидетельница покинула место дачи показаний.

– Я приглашаю Бартона Дженнингса занять свидетельскую ложу, – пригласил окружной прокурор.

Бартон Дженнингс все еще хромал. Опираясь на палку, он прошел вперед, принял присягу и сел на стул, предназначенный для свидетелей, вытянув вперед несгибающуюся ногу и положив руки поверх своей трости.

Гамильтон Бергер выяснил у свидетеля, как он встретил в аэропорту Норду Эллисон и привез ее к себе домой. Бартон Дженнингс поведал, как Норда Эллисон в сопровождении Перри Мейсона приходила к ним в дом на следующее утро, обвиняя их с женой, будто у них в кладовке спрятан печатный станок. Бартон Дженнингс признал пистолет, приобщенный к делу в качестве доказательства, и заявил, что обычно оружие держали в ящике комода в комнате для гостей, где в ту ночь спала Норда Эллисон.

– Вы можете проводить перекрестный допрос, – повернулся Гамильтон Бергер к Перри Мейсону.

Адвокат поднялся и подошел к свидетельской ложе.

– Я собираюсь задать вам несколько вопросов, мистер Дженнингс, – начал Мейсон. – Ответы на некоторые из них могут привести вас в смущение, но мне хотелось бы прояснить ряд моментов. Ваша жена раньше была замужем?

– Была.

– За Мервином Селкирком, ныне покойным?

– Да, сэр.

– От первого брака у нее есть ребенок, Роберт Селкирк?

– Да, сэр.

– Вы привязаны к нему? Я имею в виду – вы оба привязаны к нему?

– Да, сэр. Роберт очень хороший мальчик.

– Вам известно, где он сейчас находится?

– Протестую! – объявил Гамильтон Бергер. – Перекрестный допрос ведется не должным образом. Это несущественно, недопустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу. Местонахождение мальчика никоим образом не связано с рассматриваемым вопросом. Не вижу необходимости давать газетным репортерам почву для допроса ребенка.

Судья Кент задумчиво покачал головой.

– На настоящий момент я принимаю протест прокурора, – постановил он.

– Роберт Селкирк был у вас дома вечером семнадцатого числа и ранним утром восемнадцатого числа текущего месяца? – обратился Мейсон к Бартону Дженнингсу.

– Да, сэр.

– Вы увезли его из дома рано утром восемнадцатого?

– Да, сэр.

– Зачем?

– Он собирался идти в поход с другими мальчиками.

– Но не пошел?

– Нет.

– Почему?