Дело о сумочке авантюристки

Гарднер Эрл Стенли

– Я доставила ей много неприятностей?

– И ей, и мне, и еще много кому. Ну, начинайте! Рассказывайте мне все, как было.

Она опустила глаза.

– Вчера вечером я пошла повидаться с мистером Фолкнером.

– В котором часу?

– Где-то около восьми.

– И вы встретились с ним?

– Да.

– Что он делал, когда вы пришли?

– Брился. Лицо его было в мыле, а сам он стоял без куртки и брюк, в одних трусах. Кран над ванной был открыт, и туда лилась вода.

– Дверь в ванную была открыта?

– Да.

–

Жена его тоже была в ванной?

– Нет.

– Кто вам открыл входную дверь?

– Никто. Входная дверь не была заперта, там даже была щель шириной в дюйм или два.

– Наружная дверь?

– Да.

– И что же вы сделали?

– Вошла в дом и увидела, что он в ванной. Я окликнула его.

– И дальше?

– Он вышел из ванной.

– Вы уверены, что кран в ванной был открыт?

– Да.

– А какая вода текла: холодная или горячая?

– Почему вы об этом… Горячая.

– Вы уверены?

– Да. Я обратила внимание, что все зеркало запотело.

– Фолкнер был рассержен вашим появлением?

– Рассержен? Моим появлением? Нет. А зачем ему было сердиться?

– Ну, вы нагрянули неожиданно и застали его в таком виде…

– Может быть, он и был слегка недоволен, но все прошло хорошо.

– Продолжайте, – сказал Мейсон. – И расскажите мне все до самого конца.

– Мистер Фолкнер сказал, что не хочет неприятностей из-за меня, ему хотелось бы выяснить наши отношения и поставить все точки над «i». Он знал, что Том поступит так, как я ему велю, и поэтому сказал, что нам нужно прийти к соглашению.

– И что вы ответили?

– Я сказала, что если он даст нам две тысячи долларов, то все будет в порядке. Том поработает на него в течение шести недель, а потом полгода будет лечиться. После лечения он вернется и продолжит службу в зоомагазине. А если Том разработает еще какие-нибудь эффективные препараты за те шесть месяцев, что будет отдыхать, они будут принадлежать им обоим на равных началах.

– И что ответил Фолкнер?

– Он дал мне две тысячи долларов, а я вернула ему чек на пять тысяч и сказала, что пойду повидаться с Томом. Я была уверена, что все будет в порядке.

– Вы знаете, что Том отправился к нему в четверть девятого?

– Он не мог так поступить.

– Полагаю, у вас есть веские доказательства?

– Я убеждена, что Том к нему не ходил. Ему незачем было идти туда. Том всегда говорил, что целиком полагается на меня.

– А те две тысячи… Фолкнер дал их вам наличными?

– Да.

Мейсон на мгновение задумался, а потом спросил:

– Что вы скажете о револьвере?

– Мне очень жаль, что все так получилось, мистер Мейсон, – ответила Салли. – Это револьвер Тома.

– Знаю.

Салли кивнула.

– Я не знаю, как он попал туда, но, когда я хлопотала, пытаясь успокоить миссис Фолкнер, то увидела его на комоде. Я узнала его – это был револьвер Тома. Ну, и вы понимаете, я решила, что будет лучше спрятать его, чтобы у Тома не было неприятностей. Действовала

я машинально, реакция была мгновенной. Вот я и сунула револьвер Тома в свою сумочку. Зная, что человек покончил жизнь самоубийством…

– Он был убит, – вставил Мейсон.

– Зная, что он был убит, – продолжала Салли Медисон, без протеста принимая поправку Мейсона, – я не хотела, чтобы в доме Фолкнера был найден пистолет Тома. Я была уверена, что Том не имеет никакого отношения к убийству. Не знаю, как его револьвер очутился там.

– Это все? – спросил Мейсон.

– Да, все, – ответила Салли. – О, мистер Мейсон, как мне хочется умереть!

– Вы все это рассказали в полиции? – спросил тот.

– Да.

– И что они сказали?

– Они просто слушали.

– Показания стенографировались?

– Да.

– Ну а что было потом?

– Потом они попросили меня подписать показания, если у меня нет возражений. Я сказала, что у меня возражений нет. Они переписали все, и я подписала.

– Они не говорили вам, что вы можете не давать показаний, если не хотите?

– О да! Они говорили мне об этом.

– Уже после того, как ваши показания были записаны?

– Да.

Мейсон протянул с горечью:

– Глупышка!

– Почему вы так думаете, мистер Мейсон?

– Потому что история ваша мало правдоподобна, – ответил тот. – Под влиянием минуты вы, видимо, так и поступили, решив избавить Тома от неприятностей. Но полиция оказалась умна и зафиксировала сразу все ваши показания, чтобы вы их не смогли изменить. А потом, когда они нажмут на вас, вы вынуждены будете изменить их и сядете в лужу.

– Но я не собираюсь изменять их!

– Вы так думаете?

– Я уверена.

– Откуда появилась сумма в две тысячи долларов, которую вы получили от Фолкнера?

– Просто я посчитала, что это подходящая сумма.

– Вы не называли ему эту сумму раньше?

– Нет.

– И Фолкнер брился, когда вы пришли?

– Да.

– И он находился в ванной комнате?

– Да.

– И он вышел из ванной, когда вы вошли… в спальню?

– Да. Ну, он появился в дверях.

– И он дал вам две тысячи долларов наличными?

– Да.

– Вы попросили их у него или он сделал это по собственной инициативе?

– Попросила.

– И у него были при себе две тысячи долларов?

– Да.

– Ровно две тысячи?

– Ну, я не знаю, может быть, у него было и больше, но он дал мне ровно две тысячи.

– Наличными?

– Конечно! Именно эти деньги и были в моей сумочке.

– И вы нашли револьвер Тома в доме Фолкнера?

– Да. И уж если вы хотите все знать, мистер Мейсон, то скажу вам: именно Фолкнер забрал револьвер Тома к себе. Том держал его у себя в зоомагазине, а вчера вечером, около половины восьмого, мистер Фолкнер был там, чтобы согласовать кое-что с бывшим хозяином. Вот он и взял револьвер. Мистер Раулинс может подтвердить это. Он видел, как Фолкнер брал его.