Дело о Темном Властелине
Шрифт:
— И помогает?
— А как же. Жив же.
— А молния била?
— Два раза, почти в глаза.
— Темный Властелин наказал?
— Не, по глупости. Раньше как говорили, сверкнуло в небе — беги под дерево, вот там меня и нашла змея сверкающая, а сейчас ученые пишут, что нельзя под деревом хорониться, да и металл с собой лучше не брать. Я бы и рад не брать, но привычка, столько лет она со мной.
— И хорошо погоду предсказываете?
— С годами все лучше — правое колено болит к дождю, левое — к дождю с градом, левый локоть ломит — метель, правый — буран, хорошая погода — пятки чешутся. Я так скажу, что в нашу профессию надо уходить чем позже, тем лучше.
— Переночевать пустишь? — вмешалась Лу со своими прозаическими вопросами, весь настрой на откровенность старику порушила. Тот суетливо начал нас к себе зазывать, сыром соблазнять да хлеб обещать.
Хорошо — лежишь, звездами любуешься, Лу под боком спит, а может ну его, Властелина этого, позже дойду, что зря время терять и так его немного. Вот приходим мы домой, я ее сразу в слезы дракона окуну, чтоб точно двести лет у нас было, потом возвращаюсь с расследования, а она меня встречает. Не, не так, беру я отпуск и все двести лет рядом. Вот, это точно лучше…
— Бродяга, может на пару недель со мной останешься, пожалей старика?
— Я тебя и так жалею. Через месяц к тебе практиканты прибудут, уму-разуму учиться, умаешься, устанешь, что я раньше времени у тебя буду силы отнимать.
— Ой, про них-то и запамятовал. Это ж сколько они мне волос конских изведут, ироды безрукие. А у меня запасу нет.
— В кладовке, на прежнем месте, новые, в этот раз даже рыжие есть.
— Да жаль на них приборы изводить, безмозглые они.
— Так кто ж кроме тебя научит, Милигран, а?
— Словно других нет.
— Есть, но ты же лучший. Твои колени на вес золота.
— Бродяга, Меч твой, что голову с плеч, он же за Властелином?
— За ним, за Иродом проклятущим.
— Ты когда его доведешь до дверей, сама беги оттуда, мужики дерутся, баба не лезет. Еще неизвестно, кто победит, что зря на себя гнев Властелина вызывать.
— Учту.
«Что значит неизвестно кто? Ясно кто, тут даже не может быть сомнений. Но насчет нахождения подальше Лу согласен. Значит, дорогу показывает, и я ее обратно провожаю до погодника, потом возвращаюсь и разбираюсь с Темным Властелином».
— Опять подслушивает.
— Осел возить должен, а не подслушивать, — сказал Милигран, это он меня, что ль ослом назвал?
— Утро доброе, что вы тут за осла поминаете все время?
— Да, что Бродяга привела.
— Так она, кроме меня, никого не привела.
— Сам ответил на свой вопрос, — вставила Лу.
Угрожающе сдвинул брови.
— О, сейчас начнется демонстрация силы. Милигран, мы пойдем, пока он дом не разнес.
— У него плохо с чувством юмора, Бродяга.
— С остальным тоже не очень.
— Что?!
— Ничего. Танцевать не умеет, музыку не любит, театр ненавидит. Пока, погодник.
И как побежала, и правильно, я ж, пока в запале, могу и сжечь ненароком.
Вещи взял и пошел следом.
— Замерзнешь, — запахнул её плащ надежней, ещё и в свой закутал. Мне мороз ничего не сделает.
— И почему мы полезли через горы, а не пошли по указателями "К Властелину"?
— Знаю я эти указатели, ловушки это.
— Но ты же к ним готов.
— Готов, а вот что ты их выдержишь, не уверен.
— Да я их как-то и не заметила в прошлый раз.
— Ты там была?
— Была. Туннель для тебя низковат, а для меня в самый раз, освещение есть, прохладно, но терпимо и безопасней.
— И что мы тогда в горы полезли?
— Ты настоял. Хотя вид на долину открывается красивый. Умела бы рисовать, запечатлила.
— Могу научить.
— Да?
— Да, вот вернёмся домой, выдам тебе мольберт и краски и буду учить.
Сам то я уже с десяток веков не малевал, но это детали, главное, чтоб со мной пошла, а там все хорошо будет.
— Вернёшься, посылкой отправь Грину, он мне передаст.
— Ты со мной пойдёшь!
— Нет!
Ногой можно было и не топать. Но не сдержался. Лавина, что погребла нас под тоннами снега, стала самой страшной за всю историю наблюдений.
— Бу, Му, Ду, Ко, Сво, ГАД!
Воздуха мало, а она еще орать умудряется. Нет бы поблагодарить, что ее собой закрыл, такой удар выдержал. И какое имеет значение, что я его и организовал. Сейчас укреплю окружающий снег, чтоб не рухнул, пока откапываться буду, в откапывании у меня опыт богатый. Вот семь-тринадцать считал, что в зыбучих песках помру, ничего, откопался, ему еще и ухо за такое выходку пришлось отрезать, так и рисует теперь себя на портретах без уха. Или вот десять-десять как раз меня снежной лавиной запугивал, сам потом в глубокой заморозке оказался в наказание, его триста лет назад разрешили разморозить, так теперь он не любит виски со льдом, да и прочие прохладительные напитки.
Под снегом тепло, так что вопли Лу, что околеет, не имеют под собой никакого основания. А вот что она проклинает тот день, когда встретила вислоухого осла в черном, никакого отношения ко мне точно не имеет. С моим опытом да сноровкой, да криками Лу, откопался быстро, пришлось Лу на веревке поднимать, не захотела она десять метров вверх ползти, лень на нее иногда нападает, то в таверне к лавке прилипла, теперь лезть отказывается. И что ее так наверх тянуло, тут ветер, потемнело и еще вверх идти и идти.
— Уууууу.
— Вот, я говорил, что не надо вылезать.
— Ууууууу.
— Ветер завывает, и ты еще.
— Ууууууу.
— Лу, прекращай из себя призрака строить, вставай, пошли. Эй, ты чего?
— Нога. Кто-то слишком активно на меня прыгнул.
— И чего раньше молчала? — недовольно бубнил я, осматривая повреждения.
— Не болела, а сейчас, ууууууу.
Ничего страшного, вывих, растяжение, синяки и возможность нести ее на руках. Меня вот все устроило. Кость вправил, она так в благодарность в волосы вцепилась, что чуть не полысел местами. Поупиралась для вида, полчаса ковыляла за мной, постанывая. С раздражением на лице и, думаю, с трепетом в сердце согласилась на мое предложение донести. На привале продолжил излечение, вот моя мама бы сразу её вылечила, а я как-то обычно калечу. Давно не упражнялся. Но вроде получилось, боль ушла, связки целы… и Лу идет впереди. Не надо было лечить, не надо.