Дело о воющей собаке
Шрифт:
– Он тебе что-нибудь завещал? – с любопытством спросила Делла.
Перри Мейсон оторвал взгляд от документа и усмехнулся.
– Этим утром ты чересчур корыстолюбива, – заметил он.
– Если бы ты видел счета, которые нам присылают, то тоже стал бы корыстолюбивым. Не понимаю, почему все вокруг говорят о Великой депрессии. Им стоит посмотреть, как ты тратишь деньги.
– Я просто пускаю их в оборот, – отозвался Мейсон. – В стране не меньше денег, чем всегда, – фактически даже больше, – но
– Ну, твои деньги циркулируют достаточно быстро. Но расскажи мне о завещании – или это меня не касается?
– Конечно, касается, – заверил он ее. – Учитывая мои методы работы, меня в один прекрасный день могут прикончить, и тогда ты одна будешь в курсе моих дел. Давай посмотрим… Он оставляет всю свою собственность наследнице, а мне завещает одну десятую часть, которая будет выплачиваться после окончательного раздела состояния, при условии, что я стану преданно отстаивать интересы главной наследницы в любых юридических вопросах, которые могут возникнуть в связи с завещанием, его смертью или ее семейными отношениями.
– Он все предусмотрел, не так ли? – сказала Делла Стрит.
Перри Мейсон задумчиво кивнул:
– Этот человек либо писал завещание под диктовку адвоката, либо обладает истинно деловым умом. Такое завещание не мог написать сумасшедший. Оно логично и последовательно. Девять десятых своей собственности он оставляет миссис Клинтон Фоули, а одну десятую – мне. При этом он ставит условие…
Внезапно Мейсон умолк и уставился на документ расширенными от удивления глазами.
– В чем дело? – спросила Делла Стрит. – Что-нибудь серьезное? Какой-то дефект в завещании?
– Нет, – медленно ответил Мейсон. – Никаких дефектов, но тут есть кое-что любопытное. – Он быстро подошел к двери в коридор и запер ее. – Не хочу, чтобы нас беспокоили посетители, Делла, пока мы с этим не разберемся.
– С чем именно?
Перри Мейсон понизил голос:
– Во время вчерашнего визита этот человек подробно меня расспрашивал о возможности завещать свою собственность миссис Клинтон Фоули и хотел знать, останется ли в силе завещание, если окажется, что женщина, именующая себя миссис Фоули, в действительности таковой не является.
– В том смысле, что она не замужем за Клинтоном Фоули? – спросила Делла Стрит.
– Совершенно верно.
– Но разве она не проживает с мистером Фоули в том же элитном районе?
– Да, но это ничего не доказывает. Бывали случаи, когда…
– Знаю, – прервала Делла. – Но выглядело бы странным, если бы человек жил в подобном месте с женщиной, выдающей себя за его жену.
– На то могли быть причины. Такое случается каждый день. Возможно, существует первая жена, которая не дала мужу развода. Возможно, у этой женщины есть муж.
Делла кивнула:
– Ты меня заинтриговал. Так что любопытного в завещании?
– Вчера Картрайт задал мне вопрос о том, что будет, если он завещает всю собственность миссис Клинтон Фоули, но выяснится, что эта женщина только выдавала себя за таковую. По его тону я почувствовал, что у него есть причина предполагать подобную возможность, поэтому объяснил ему, что, если он опишет в завещании наследницу как женщину, проживающую в настоящее время с Клинтоном Фоули на Милпас-драйв, 4889, все будет в порядке.
– И он так и сделал? – спросила Делла Стрит.
– Нет, – ответил Перри Мейсон. – Он завещал собственность миссис Клинтон Фоули, законной жене Клинтона Фоули, проживающего в этом городе по упомянутому адресу.
– И это меняет дело?
– Конечно. Это меняет все от начала до конца. Если окажется, что женщина, проживающая с ним на Милпас-драйв, 4889, не его жена, то она ничего не получит. В завещании фигурирует законная супруга Клинтона Фоули, а описание места жительства относится к нему, а не к его жене.
– Думаешь, он неправильно тебя понял?
– Не знаю, – нахмурился адвокат. – Все остальное он понял правильно и действовал достаточно последовательно. Найди в справочнике телефон Картрайта. Он живет на Милпас-драйв, 4893, и у него, разумеется, есть телефон. Позвони ему немедленно и скажи, что это важно.
Делла кивнула и потянулась к телефону, но прежде, чем она сняла трубку, раздался звонок.
– Узнай, кто это, – велел Мейсон.
Делла вставила штепсель в розетку и сказала:
– Офис Перри Мейсона. – Послушав несколько секунд, она кивнула: – Одну минуту. – Прикрыв ладонью микрофон, Делла обратилась к Мейсону: – Это Пит Доркас, заместитель окружного прокурора. Он хочет поговорить с тобой о деле Картрайта.
– Хорошо, – отозвался Мейсон. – Соединяй.
– С телефоном в твоем кабинете?
– Нет, с этим аппаратом. И слушай разговор. Не знаю, в чем дело, но мне нужен свидетель.
Он взял трубку, сказал «алло» и услышал скрипучий, раздраженный голос Пита Доркаса:
– Боюсь, Перри, мне придется настаивать на принудительном лечении твоего клиента по причине невменяемости.
– Что он теперь натворил? – спросил Мейсон.
– Судя по всему, воющая собака – плод его воображения, – ответил Доркас. – Клинтон Фоули рассказал мне достаточно, чтобы убедить меня, что этот тип не только опасный сумасшедший, но еще и одержим манией убийства, что может побудить его взять закон в свои руки и совершить насильственные действия.
– Когда Фоули сообщил тебе все это? – осведомился Мейсон, взглянув на часы.