Дело о заикающемся троцкисте (Агентство 'Золотая пуля' - Сборник новелл)
Шрифт:
А перед выходом прошелся мимо мясного ряда. "Полковника", понятное дело, уже и след простыл.
Пышная продавщица уже собрала вокруг себя товарок и гордо демонстрировала им полиэтиленовый пакетик, доверху набитый обыкновенным керамзитом. Продавщицы аккуратно нюхали камешки, вертели их в руках и охали. Одна из соседок по ряду даже попробовала продукт жизнедеятельности "птицы Хубу" на зуб.
– А не дорого, Люсь? Все-таки сто долларов!
– Где дорого?- кипятилась Люся.- Это ж птица Хубу - понимать же надо!? С Тибета!
Продавщицы одобрительно цокали языками.
***
Кононов показал мне продукт своего труда перед самым моим уходом.
– Ну как?- волнуясь спросил он, пока я придирчиво вглядывался в газетные страницы.
– Охренительно,- честно сказал я.- Сколько сделал?
– Двадцать штук, как просил.- Он нетерпеливо щелкнул по шее.- Гони гонорар.
Я вытащил из сейфа двухлитровый штоф с самогоном. Глаза его увлажнились, и, видимо, горло перехватило от избытка чувств, поскольку он ушел, не попрощавшись. Я подумал, что это, должно быть, грех - сталкивать человека с верного пути, но уж больно твердо Безумный Макс ступал по неверному... Так я и успокоил свою совесть.
***
Вечером Горностаева повела меня в театр. В самый что ни на есть Государственный академический большой драматический театр, но, слава Богу, не на спектакль, а за кулисы. Нам пришлось преодолеть немало кордонов из самых настоящих милиционеров, прежде чем дойти до гримерного цеха. Я шел и думал, зачем понадобилось менять милых старушек, вечно дремавших на вахте? Может быть, потому что в наше время вместо гениальных режиссеров здесь чаще ходят спонсоры?
У двери с табличкой "Гримерный цех"
Горностаева притормозила и перевела дыхание. Мне она показалась взволнованной, и я поинтересовался:
– Что это с тобой?
– Волнуюсь,- сказала она, покраснев.- Вдруг тут кто-то из великих?
Я посмотрел на нее с жалостью, толкнул дверь и отпрянул. Навстречу мне выскочил какой-то страшный старик с всклокоченными волосами и жутким оскалом. Я пятился назад, пока не уперся в дрожащую Горностаеву. Старик подошел поближе и заявил жутким шепотом:
– Ходют тут всякие!!!- мороз пробирал по коже от этого голоска, правда, тут же дед заговорил молодым чистым баритоном.- Девушка, сигареткой не угостите?
Я обернулся и понял, что Горностаева дрожит от смеха. Прямо сотрясается и протягивает этому чудовищу пачку "LM".
"Старик" взял сигарету и с церемонным поклоном спросил:
– Чем обязан, молодые люди?
Горностаева затараторила:
– Вы Ян Шапник? Здравствуйте. Нас Володя Соболин знакомил, если помните, на премьере "Антигоны". Меня зовут Валя. А это - Алексей.
– Здравствуйте, Валя. Здравствуйте, Алексей. Что же Соболин не заходит?
Я хотел было сказать, что Соболин слишком многим задолжал в этом театре, чтобы так вот по-простому "заходить", но Горностаева, которой все это было известно не хуже, меня опередила.
– Не знаю...- невинно сказала она.- Мы к вам по делу. Я вам звонила.
Шапник улыбнулся и показал ей на дверь в гримерку.
– Прошу!
Я сел на диванчик у стены и погрузился в какой-то театральный журнал.
***
"..."Полковник"
Хмыкает и, положив ее под мышку, поднимается по лестнице.
Зайдя в квартиру, он разувается и проходит в чистенькую кухню, почти без мебели. Садится за стол, открывает "Явку...". На первой полосе фотография бравого американца в ковбойской шляпе и галстуке-шнурке "по-техасски". Материал озаглавлен: "Техасский миллиардер готов отдать за семейную реликвию миллион долларов!". Ниже - чуть помельче:
"У Джона Дудкоффа есть рисунок, по которому он хочет найти в Петербурге скульптуру, пропавшую еще до революции". "Полковник" открывает разворот и видит иллюстрацию.- карандашный набросок всадника с копьем на вздыбленном коне. Морщит лоб.
Звонит телефон. Он поднимает трубку.
– Квартира одиннадцать?- скороговоркой спрашивает гнусавый женский голос.
– Да...
– Антенная служба беспокоит, сегодня работали по вашему подъезду. Проверим пятый канальчик!
– А что...- пытается возразить "полковник", но его грубо перебивают:
– Проверим-проверим! Чтоб разговоров потом не было. Включайте, я подожду.
"Полковник" включает телевизор. Появляется заставка информационной программы.
– Работает...- робко говорит "полковник".
– Отмечаю. Не выключайте минут десять, может, еще сорвется...- в трубке раздаются короткие гудки.
На экране появляется Степан Томский.
– Нам не удалось побеседовать с самим Джоном, но некоторые подробности все-таки удалось выяснить,- говорит он, и сразу же появляются кадры подъезжающего лимузина, который останавливается у гостиницы "Астория". Из него, старательно скрываясь от камеры, выходит ковбой с газетного снимка и заходит в отель.
– Семья мистера Дудкоффа,- басит тем временем Томский,- потратила на поиски бронзового всадника десятки лет. Наконец, следы его обнаружились в Петербурге. Джон срочно прилетел в наш город и, как утверждают осведомленные источники, намерен завтра уехать, так как пока выяснить что-либо о столь драгоценной реликвии не удалось. По оценкам специалистов, цена "бронзового всадника" сегодня составляет более миллиона долларов.
Нашей программе удалось достать старинную фотографию из частного архива, датированную тысяча девятьсот десятым годом.
На экране появляется старинный снимок с логотипом "Majestes Imperiales Denier". На нем - бравый офицер, опирающийся на бронзового всадника. "Полковник" качает головой..."
***
Тем же вечером в полурасселенной квартире на Колокольной раздается требовательный стук во входную дверь. Из комнаты, шаркая, спешит расфуфыренная блондинка в неописуемого цвета кофте и ярко-лимонных лосинах. Аляповатый макияж: жирные "стрелки", пунцовые румяна, огромный начес - в этой девице столько же от петербурженки, сколько такта в Спозараннике. К тому же, разговаривая, она тянет слова и по-малороссийски "гхэкает".