Дело о жёлтых хризантемах

Куницына Лариса

— Я приношу свои извинения, ваше сиятельство, — склонил седеющую голову де Невиль. — Я понимаю, что у вас есть основания не доверять мне…

— Вы были верны моему дяде, и я верю вам, — тихо проговорил Марк и, оторвавшись от стены, спустился вниз. — Позаботьтесь обо всём. Она должна дожить до суда. Перед тем, как вынести приговор, я выслушаю ваше мнение.

И более не оборачиваясь, он отправился вслед за Теодором.

Ночью Марка мучили кошмары. Он видел то страшную ведьму, рассыпающую жёлтые хризантемы, то бледных девиц, которые с унылым пением водили вокруг него хороводы, то Джин Хо, сидевшего на буфете и доедавшего чью-то руку. Он был рад

проснуться, но утро не порадовало его светом. За окном было темно, и когда он пошевелился, на его плече что-то сонно пробормотала Мадлен.

Он поднялся и подошёл к окну, глядя на тонущие в синем сумраке горы. Ему было не по себе. Пусть им удалось поймать и запереть ведьму, чудовище, призванное ею, было убито, но у него на душе всё равно было тяжело. Он попытался понять, почему, и вспомнил обо всё ещё не очнувшейся Орианне, полупустом замке на вершине горы и множестве маленьких посёлков, разбросанных по его графству, среди которых не было ни одного города. Может, в этих дремучих лесах и суровых горах и были упрятаны горы серебра, но сколько сил и времени ему придётся потратить на то, чтоб снова оживить этот край? Должен ли он это делать, если настоящая его жизнь в Сен-Марко, где ему всё близко и понятно, где его знают и любят с детства? Ну, есть конечно и те, кто ненавидит, но, хотя бы там он — как рыба в воде, а здесь… Это даже не Лианкур.

Потом он вспомнил рудокопов, тех немногих, кого ему уже довелось увидеть, и снова перед его глазами возникли их тёмные, полные восхищения и надежды лица. Нельзя просто пользоваться плодами их рук, ничего не давая взамен. Может, люди его круга и сочли бы это обычным делом, но он, слишком хорошо знавший, что такое бедность, и часто получавший помощь от таких вот простых людей, так не мог. Значит, придётся заняться…

А потом перед его мысленным взглядом снова возникли из темноты и плена серой пыли таинственно мерцающие сокровища древней усыпальницы, и он понял, что именно это воспоминание гложет его душу более всего. Как бы ему хотелось никогда не видеть и не знать этого! Сколько ещё гнетущих роковых тайн обрушится на его несчастную голову?

— Ты уже проснулся? — раздался позади сонный голосок Мадлен.

— Спи дорогая, ещё очень рано, — негромко произнёс он и, подхватив на ходу с кресла накидку, подбитую мехом, вышел из спальни.

Он спустился к бассейну, чтоб освежиться в его ледяной воде, но плаванье в этот раз не доставило ему удовольствия, потому что он не мог отделаться от мысли, что именно здесь утонула несчастная Манон. Выбравшись на берег, он растёрся полотенцем и оделся, потом отправился в башню к Джин Хо, но комната была пуста. Лис снова ушёл на ночную охоту, и ждать его скорого возвращения не приходилось.

К завтраку вслед за Мадлен спустился Теодор. Он был задумчив и слегка бледен. На вопрос, что с ним, он пожал плечами.

— На самом деле ничего важного, ваше сиятельство. Я просто думаю о том, что если б эта женщина не лишила меня матери, наверно я не стал бы рыцарем, но был бы намного счастливее.

— Мне нечего сказать тебе в утешение, дорогой кузен, — печально улыбнулся ему Марк. — У нас впереди долгая тёмная ночь. Я уже почти закончил разбирать бумаги в кабинете, но никак не могу заставить себя взяться за архив Аделарда. Я думаю, что там много о его планах развития Лорма, но там может быть и то, что явно не предназначено для посторонних глаз, в частности его личные записи.

— Мне казалось, что вы без стеснения читаете чужие дневники и письма, — немного удивился Теодор.

— Обычно да, но не в этом случае. Когда я читаю частную переписку по долгу службы, я знаю, что это может помочь мне устранить несправедливость и защитить королевство,

однако личные бумаги моего дяди… — Марк снова вспомнил об усыпальнице в подвале башни. Может, в архиве Аделарда есть что-то об этом? — Хотя там может быть что-то важное для нас теперь. Я всё-таки прочту их, но позже. После завтрака я хочу поговорить с той женщиной. Она вела себя как безумная, но может это действие порошка, который высыпал на неё Хуан? Может, она пришла в себя и скажет что-то разумное?

— Мне пойти с вами? — спросил Теодор.

— Она слишком резко реагирует на твоё присутствие, — возразил Марк.

Он сам спустился в небольшую подземную тюрьму, устроенную в подвале внутренней крепостной стены замка. Возле двери камеры стояли два стражника, которые, увидев его, поклонились, и один из них зазвенел ключами на кованом кольце, чтоб отпереть замок.

Камера была небольшая, но сухая. Воздух был спёртым, может потому, что здесь не было окон, лишь под потолком темнели забранные ржавыми решётками вентиляционные отверстия. В комнате стояла низкая, сделанная из досок кровать, старый, чуть покосившийся стол и грубо сколоченная табуретка. На столе догорала в глиняной плошке толстая свеча. Госпожа де Невиль сидела на кровати, скрестив руки на груди и сжав пальцами локти. Она враждебно смотрела на Марка, который прошёл к столу и присел на табурет.

— По какому праву ты держишь меня здесь? — проворчала она зло. — Ты знаешь кто я? Я графиня де Лорм, я хозяйка здесь, пока граф в военном походе. Знаешь, что тебя ждёт за то, что ты обманом захватил здесь власть? Скоро мой супруг вернётся с победой и его войско захватит этот замок и развесит твоих приспешников, этих предателей на стенах! А тебя ждёт куда более мучительная смерть! Я об этом позабочусь, слышишь? Когда Аделард вернётся, он отдаст тебя мне, и я буду сама убивать тебя долго и мучительно.

— Конечно, — кивнул он. — Вчера вы признались, что убивали девушек с помощью колдовского проклятия…

— И что? — перебила она. — Я — графиня де Лорм, я властительница этих земель и могу казнить и миловать, кого захочу, ни перед кем не отчитываясь! Даже если мне просто не понравился кто-то, я могу приказать убить его, и никто не осудит меня за это!

— Сколько ж девиц вы убили? — спросил Марк.

— Кто знает… — на её губах мелькнула задумчивая улыбка. — Почему я, графиня де Лорм, должна считать этих распутных девок, которые только и думали о том, чтоб соблазнить моего супруга? Они завивали свои волосы, румянили лица и надевали кружева, чтоб понравится ему. Это было возмутительно! Потому я и заставила их заплатить за это. Он слишком хорош, и стоило ему проехать рядом со мной на своём могучем коне, как эти девицы начинали строить ему глазки. А он улыбался и махал им рукой, отвернувшись от меня. Это была лишь милость повелителя, но как это меня бесило! Аделард принадлежит только мне, и я не позволю никому приблизиться к нему.

— А чудовище, тот полукабан, получеловек, как вы вызвали его?

— Это был сложный ритуал, и мне пришлось зарезать петуха, чтоб взять его кровь. Я забрызгала ею своё парчовое платье. Оно не отстиралось, и я велела повесить служанку на башне. Она ведь всё ещё висит там? Я запретила её снимать, пока её труп не склюют вороны и орлы. Здесь много орлов, они едят трупы и охотятся на зайцев. О чём я говорила?

— О чудовище.

— Ах, да. Это заклинание я нашла в книге. Ты ведь спрятал мою книгу, верно? Я не хочу, чтоб Аделард нашёл её, когда вернётся. Я обещала ему, что больше не буду колдовать. Если он узнает, то рассердится и выдаст меня замуж за раба. А жена раба — это рабыня. Я графиня и не хочу, чтоб мною помыкали. Ты спрятал книгу?