Дело о жёлтых хризантемах

Куницына Лариса

— Она задержалась тут, — пояснил он. — Наверно, решила, что отошла от замка достаточно далеко, и можно отдохнуть и дождаться утра.

Он снова поднялся и пошёл дальше, уже уверенно держась одного направления.

— Она не так безумна, как мы думали, — пробормотал он. — Может, она вообще прикидывалась?

— Ты о чём? — настороженно спросил Марк.

— Её действия разумны. Дождавшись рассвета, она направилась к дороге. А дорога для неё — спасение. Вдоль дороги расположены селения, по ней редко ходят хищные звери, к тому же она ведёт на тракт, по которому можно уйти в любую сторону, хоть на юг к богатым городам серебряных баронов, хоть на север к Сен-Марко.

— Де Невиль

отправил в селения гонцов с приказом задержать её, если она будет проходить мимо, — напомнил Теодор.

— Она может обходить селения, — заметил Джин Хо. — В лесу есть съедобные растения. Если она собирала травы для своих зелий, то наверняка знает и те, которые можно есть.

Они ещё какое-то время шли по лесу и вскоре действительно вышли на дорогу. Марк постоял там, прислушиваясь, а потом свистнул. Со стороны замка послышался ответный свист, а потом топот копыт.

— Я на всякий случай велел оруженосцам ждать нас на входе в долину с лошадями, — пояснил он.

— Это мудро, потому что она пошла дальше по дороге, — сообщил лис. — Чтоб догнать её, нужно поторопиться.

Вскоре к ним подъехали верхом Эдам и Шарль, которые вели за повод трёх коней. Марк, Джин Хо и Теодор сели в сёдла и отряд поскакал дальше. Временами они останавливались, и Джин Хо, принюхавшись, кивал в знак того, что чувствует след.

Наконец они добрались до уже знакомого Марку посёлка рудокопов, и лис уверенно повернул в сторону площади, где толпился народ. Их заметили не сразу, но, заметив и узнав в одном из подъехавших всадников графа, жители посёлка сбились в кучу и замерли, понуро опустив головы.

— Что случилось? — нахмурился Марк, почувствовав недоброе, и, спешившись, направился к толпе.

Но стоило ему приблизиться, как люди расступились, образовав проход, в конце которого на истёртой брусчатке лежало что-то, покрытое рогожей. Он прошёл туда и, нагнувшись, поднял рогожу, под которой угадывались очертания тела. Опустив край покрова, он выпрямился и, обернувшись, спросил:

— Кто это сделал?

Вперёд вышел молодой человек, в котором он узнал жениха Жоржетты и, встав на колени, произнёс:

— Это я убил ведьму, ваше сиятельство.

— Я тоже, — из толпы вышел ещё один рудокоп и опустился рядом. — Она убила мою сестру. Я не смог справиться с гневом.

— Не только они, — к ним присоединился Сильвен и тоже встал перед графом на колени. — Я тоже там был.

— И я, — крикнул ещё один.

— И я.

— Я тоже.

Сознаваясь в убийстве, жители посёлка один за другим опускались на землю и склоняли головы.

— Староста! — крикнул Марк. — Подойди сюда и объясни, что случилось?

Староста приблизился, комкая в руках потёртый берет с фазаньим пером.

— Мы все виноваты, ваше сиятельство, и готовы понести наказание, — поклонился он. — Сегодня утром из замка прибыл гонец, который сообщил, что Жоржетту и других девушек убила госпожа де Невиль, вы схватили её, но ночью эта ведьма выбралась из темницы и сбежала. Он велел нам схватить её, если она появится, и уехал дальше. И вскоре она объявилась здесь. Её узнали сразу, потому что видели на ярмарках, которые иногда устраивают заезжие купцы в нашем селении. Мы хотели схватить её, чтоб доставить в замок, как и приказал нам ваш гонец, но она вела себя странно. Она угрожала нам и называла себя графиней, а потом ударила Мартена. Его жена попыталась пристыдить её за то, что она убивала девушек, но она рассмеялась и крикнула, что может перебить нас всех, а потом вцепилась Сесилии в волосы, оскорбляя её. Мартен вступился за жену, потом прибежал Сильвен и хотел помочь Мартену, приходили всё новые люди, а она делала всё, чтоб разозлить нас, и в какой-то

момент… Мы не смогли справиться с гневом, как и сказал Поль. Кто знает, кто нанёс смертельный удар этой ведьме, любой хотел убить её. Жоржетта была хорошей девочкой, все её любили. Её родители, уважаемые люди вне себя от горя. А эта женщина даже не раскаивалась в том, что сотворила. И всё же нам жаль. Теперь, когда наша ярость остыла, мы понимаем, что совершили, и сожалеем об этом. Если вашему сиятельству будет угодно назначить нам штраф или вы пожелаете воздать нам смертью за смерть, мы примем любое ваше решение с покорностью.

Тем временем Теодор тоже заглянул под рогожу и покачал головой.

— Тут явно постарался не один человек, ваше сиятельство, — сообщил он, подходя к графу. — Наверно они продолжали её бить и после того, как она уже была мертва.

— Что за беда? — уточнил Джин Хо, который уже стоял рядом, скрестив руки на груди и обводя холодным взглядом лица селян, смотревших на него с удивлением и страхом. — Тебе не придётся тратить время на расследование её преступлений, которые сложно доказать, и суд. Всё равно бы пришлось её сжечь, а это создало бы осложнения. Она всё-таки дама, жена рыцаря. И при этом сумасшедшая, что создаёт некоторую этическую проблему, если это, конечно, имеет для тебя значение.

— Ладно, — вздохнул Марк. — Вы должны доставить тело этой женщины в замок завтра утром, к тому же туда должны явиться зачинщики этого убийства или те, кто принимал в нём наиболее активное участие. Там я и вынесу приговор.

И не обернувшись более, он пошёл к своему коню и, сев в седло, поскакал к дороге.

Вернувшись в замок, он тут же вызвал к себе де Невиля и рассказал ему о том, что произошло.

— Это прискорбно, ваше сиятельство, — проговорил управляющий после минутного молчания, — но эти люди действовали согласно своему обычаю. Здесь привыкли смертью воздавать за смерть, если нельзя простить врага. Женевьева, прояви она раскаяние и попроси прощения, может быть, и осталась бы жива, но она, и правда, была уверена в том, что действовала в своём праве. Это убийство было, по сути, кровной местью: рудокопы отомстили за смерть члена своей общины и, по их верованиям, не совершили ничего противозаконного. Такое случалось и раньше, и маркиз де Лианкур закрывал на это глаза.

— Однако не стоит забывать, что это земли Сен-Марко, пожалованные мне королём лишь на время, — заметил Марк. — Потому здесь должны действовать законы королевства.

Де Невиль с некоторым удивлением взглянул на него.

— Я впервые слышу подобное мнение, господин граф. Де Лормы всегда были полновластными хозяевами на этой земле и вершили суд, не оглядываясь на Сен-Марко. Так поступал и ваш дядя Аделард и его отец, когда носил этот титул. Даже господин Робер, хоть и называл себя графом де Лормом без законного основания, считал, что вправе решать, кто здесь заслуживает жизни, а кто смерти. Но если вы считаете, что здесь должны применяться королевские законы, то ваше право, как лорда этих земель, установить такое правило.

— Отлично, — кивнул Марк, — потому что именно так я и считаю. Однако решая судьбу тех, кто убил вашу супругу, я должен учесть и ваше мнение, поскольку вы так же являетесь в этом деле пострадавшей стороной.

— Если вы хотите знать, что я думаю об этом, то я полагаю, что вы должны просто отпустить их, ограничившись суровым внушением о недопустимости самосуда. В конце концов, и для меня, и для моего сына лучше, если Женевьева останется жертвой подобной расправы, а не будет официально приговорена к смерти и публично казнена или заперта в башне маркизы, чтоб оглашать своими воплями окрестности.