Дело о золотой маске
Шрифт:
— Вот и представь, — с усталостью в голосе проронил Дракаретт, — побежал ты за маской, потерял из виду, остался один. Тут-то на тебя и налетят курицы из едва сводящих концы с концами аристократических хлевов, само собой, не желая заклевать, а с намерением пристроить телок на выданье.
— Мой коллега и друг родом из деревни. Пожалуй, вы нашли бы общий язык.
Дракаретт фыркнул.
— Аристократические тетушки, да будет тебе известно, — особый вид сводней. Ездят по баллам и пристают ко всем, в ком чувствуют неуверенность дать решительный отпор. Дашь слабину — вцепятся почище волкодавов. Дамы, заведующие дешевыми борделями, ведут себя схоже. Только подложить под тебя хотят не каких-нибудь шмар на одну ночь и за деньги, а собственных дочерей, племянниц, прочих юных родственниц и хорошо
— У меня нет титула, и это плюс, — заметил Итен.
— Но проведу на маскарад тебя именно я, — напомнил Дракаретт. — К тому же, в случае «уж замуж невтерпеж» титул не столь и важен, им ведь и так обладает будущая жена. В случае же, если дамы узнают о драконородстве, тебя не спасет вообще ничего.
— Но…
— Вначале расфуфыренные дряни с младых ногтей талдычат юным девам об их особом положении, которое нечета простушкам; не разрешают пятнать себя «простолюдинскими занятиями», не говоря об обучении чему-то, способному приносить доход. Потом неожиданно выясняется, что выращенный в теплице захудалого гнезда цветочек никому даром не сдался, а мама-папа порядком устали его содержать, ведь подобное воспитание если и способно вырастить, то капризы, алчность, зависть и неудовлетворенности. И тогда ничего не остается, кроме как найти идиота, за которого вот это вот можно выдать.
— Какой же беспросветный мрак у вас творится, — вырвалось у Итена.
— Думаешь, у других иначе? — Дракаретт покачал головой и сказал с едва заметной печалью: — А сколько беспризорников шляются по улицам? А выпивох, поколачивающих родных? Не поверю, будто ты ни разу не видел оскотинившихся отчимов, пристающих к падчерицам. И это я просто не желаю упоминать совершенно омерзительные случаи.
— Сложно не согласиться, — признал Итен.
— Вот именно. По сравнению с разнообразной дрянью, с которой, я очень рассчитываю, все же разбираются сотрудники твоего управления, «забавы» нашего курятника легки и способны вызвать лишь улыбку. Конечно, не у тех, кто попал под раздачу, но то лишь их изъян. Таким можно пожелать лишь родиться в следующей жизни мудрее.
— И как же быть мне? — спросил Итен, почувствовавший себя мало что дешевым паяцем, еще и дичью, за которой готова припустить спущенная с цепи свора.
— Ни на миг не забывай кто ты такой на самом деле, смотри вперед, думай о цели и выбей-выбей-выбей из головы вежливость! — в голосе Дракаретта зазвучали стальные ноты, казалось, он собрался вложить слова собеседнику прямо в голову. — Ты едешь не производить впечатление, а, преследуешь опасную тварь и намерен сделать все, чтобы Гранвиль не перестал существовать! Тебе должно быть плевать на то, кто может оскорбиться в ответ на твои действия, либо подумать чего-нибудь неприятное! Или я неправ, и ты стремишься влиться в высший свет, а то и присматриваешь супругу? Твоя драконородность не вызовет сомнений, потому титул, считай, в кармане.
— Великая магия упаси! — поморщился Итен. — Однако, как мое поведение соотнесут с вами? Ведь, как вы только что напомнили, Грейл, мы прибудем вместе и держаться все же станем рядом хотя бы некоторое время.
— Самым наилучшим образом, — заверил тот. — Вежливость и услужливость — удел лакеев. Запомни это раз и навсегда! Если от тебя станут требовать услуг, галантности, внимания, никогда не оказывай их. Иначе сожрут.
Несколько не так Итен представлял званные вечера высшего света. С другой стороны, а откуда ему было бы знать о них? Сведения, просачивающиеся в прессу, не имели даже мизерных пересечений с правдой. Газетчики выворачивали те или иные события, как хотели или додумывали, или мечтали. Иногда им платил тот, кому была выгодна определенная трактовка произошедшего. Скандал, раздутый на ровном месте одним писакой, подхватывался прочими. И даже если выяснялась правда, и пресса — редкое чудо — давала сухое короткое опровержение, читателей подобное не трогало. Граждане воспринимали новости аристократического круга своеобразным развлечением, как, к примеру, россказни о быте инорасников других континентов.
Конечно, существовал вариант развития событий, в котором лорд делал все, чтобы выставить Итена в худшем свете на этом проклятом балу-маскараде. Вот только зачем? Из желания посмеяться? Мелко, да и ни к чему. Аристократы и так не считали за людей тех, кто титулом не обладал. Скомпрометировать полицейское управление? Пиетета перед полицией аристократы не имели. Они даже не подпадали под общегражданские законы. Их участи решал только имперский суд с императором во главе, а расследованиями занималась имперская секретная служба. А главное, Итену действительно было наплевать, как к нему станут относиться завсегдатаи высшего круга. Он уж точно не собирался оставаться в этом серпентарии долго.
Единственное, чего мог добиться Дракаретт, внушая подобное поведение: физического устранения Итена. На дуэль простолюдина не вызовут, но ведь подослать наемного убийцу несложно. Если Итен нанесет кому-то очень сильное оскорбление, на него вновь объявят охоту. Вот только страшнее, чем хамилио, придумать сложно, а их Итен научился ощущать. Да и, снова: зачем его смерть Дракаретту? Отмщение за то, что едва не упал с лестницы? Мелочность лорду присуща не была, уж в чем-чем, а в этом Итен не сомневался.
— Я запомню ваши рекомендации, Грейл. Найдутся еще?
Глава 17
Прежде, чем лорд выдавил кривую ухмылку, Итен подумал, что сейчас непременно прозвучит какая-нибудь гадость. Вероятно, пыльца феи сработала.
— Рекомендации значит… Что ж. Извольте. Если случится невероятное, и вы расскажете, как связаться с вами по амулету, то имейте в виду: отвечая, говорить «Алло», «Да» и «Какой нелегкой?!» считается старомодно. Есть другое нужное слово: «Внемлю!», — легко переходя на «вы» и не испытывая по данному поводу ни малейших стеснений, проронил Дракаретт. — Если слово с перепугу забылось, можно заменить фразой «Кому я понадобился?», произносимой с драматизмом в интонациях. Между прочим, было бы полезно, если бы вы все же подарили мне возможность вызывать вас на разговор. Признаться, я терпеть не могу чего-либо не знать заранее, к примеру, точное время вашего визита. Я вам кто? Помощник на зарплате или мальчик на первом в жизни свидании под часами?!
К окончанию речи-выволочки, Итен с прискорбием отметил, что кончики ушей у него горят, а значит, и цвет поменяли, хотя, видит великая магия, краснеть он разучился еще в младших классах.
— Прошу извинить, Грейл, я упустил это обстоятельство из виду, — признал Итен не одной лишь вежливости ради. Он попросту не подумал об этом и теперь задавался вопросом: как умудрился?
— На нежелательные вопросы, требующие немедленного ответа, типа «Тебя волнует?!», есть замечательная фраза: «Вам-то какая печаль?», — ожидаемо не обратив внимания на извинения и даже, кажется, их не расслышав, продолжил Дракаретт. — Целый ряд выражений вроде «вашу родительницу и всех родичей» и «ну ничего же себе» заменяется фразой: «Больно слышать», произносимой с трагизмом. В ходе научного либо магического спора, аргумент «Я вас сейчас рожей в салат опущу» правильнее заменить выражением: «Милейший, не утруждайте себя попусту». А еще лучше: «Неважно» или «Какая чушь!». Ваш оппонент немедленно выйдет из себя, продемонстрировав и вам, и прочим, присутствующим при разговоре, свою абсолютную никчемность.
Итен представил и, не выдержав, рассмеялся.
— Помилуйте, Грейл, меня же на поединок вызовут!
— А боевой маг так боится какого-то аристократишки? Не смешите.
— Не в этом дело.
— Я обучаю вас этикету, не мешайте, — сохраняя на лице серьезность, заметил Дракаретт. — Вам ведь придется хоть как-то общаться на маскараде.
Возразить по сути было нечего, но Итен уже не сомневался: лорд неприкрыто издевался и мстил. И продолжит в том же духе, пока…
— Часто мы просим друзей и родных об одолжениях разной степени сложности. В таких случаях лучше говорить: «Дружище, да не будет тебе в тягость…». Если после ряда аргументов, необходимо подкрепить свою позицию крепким словцом, существует на выбор несколько вариантов. «Урод вонючий» должно произноситься, как: «Ох, и плутоват же ты, приятель!». «За ложь ответишь?!» — «Я недосягаем для ваших дерзновенных аргументов». «Сам понял, чего сказал?» — «Ваши слова, уважаемый, отражают оригинальность альтернативного мышления». Равно как и «вы — своеобразный собеседник».