Дело о золотой мушке. Убийство в магазине игрушек
Шрифт:
– Завтра вечером, – сказал Джервейс Фен, – мы выйдем на охоту.
Глава 14
Скверно попасться
К шести часам очередь за незабронированными местами вытянулась уже на четверть мили вдоль дороги. В семь распорядитель вышел, пересчитал стоящих, посмотрел, сколько мест осталось, и сообщил тем, на кого их не хватало, что ждать бессмысленно. Стоявшие в хвосте разошлись, однако многие остались ждать – отчасти рассчитывая увидеть каких-нибудь знаменитостей, отчасти в надежде, что некоторые забронированные места так и не будут выкуплены и им все-таки удастся попасть
192
Эпиграф взят из трагедии английского драматурга Дж. Форда (1586–1639) «Как жаль, что она шлюха» о кровосмесительной любви брата и сестры – Джованни и Аннабеллы.
– Шекспир это предвидел, – мрачно сказал Николас, проходя мимо под руку с блондинкой – «брелок дрянной работы» [193] .
Осветитель, Ричард Эллис, Шейла Макгоу и рабочие сцены, охваченные радостным возбуждением, ошеломленно наблюдали за ежеминутно нараставшим, стекавшимся отовсюду людским потоком. Роберт вышел поздороваться с приехавшими из Лондона приятелями, тут же став объектом пристального внимания множества заинтересованных глаз. В черно-белых афишах, расклеенных повсюду, анонсировалась премьера «Метромании» с сухостью, никак не вяжущейся со всеобщим ажиотажем. В своей гримерной Рэйчел занималась двумя непростыми делами: красила ресницы тушью и одновременно повторяла свою роль по лежащему рядом тексту пьесы. Джин напоследок оглядывала реквизит, и хотя она особенно остро ощущала себя несчастной, всеобщее оживление затронуло и ее. Большинство мужчин труппы по-прежнему находились в «Астон Армс», выпивая для храбрости под грозным взглядом попугая. Клайв, скрепя сердце наконец покинувший объятия жены, на всех парах спешил к театру, в надежде, должно быть, еще успеть на спектакль. Бар, который по такому случаю нанял пятерых дополнительных помощников и обзавелся еще одной барной стойкой, был переполнен. Хелен, заходившая вместе с Брюсом со служебного входа, встревоженно оглядела толпу и следующие три четверти часа провела в попытках забыть о ней. Издатель Роберта мрачно сказал себе, что в контракте авторские отчисления за «Метроманию» надо будет увеличить. Сам Роберт внешне оставался невозмутим и серьезен, но на самом деле нервничал как никогда в жизни.
193
Шекспир У. Много шума из ничего. Акт 3, сцена 1. (Весь пассаж у Шекспира – о невозможности угодить чрезмерно взыскательному вкусу.)
По дороге к театру Фен сказал Найджелу и сэру Ричарду:
– В последний раз в этом театре я поклялся себе, что ноги моей здесь больше не будет – и однако же вот он я. Между прочим, я надеюсь, – добавил он, обращаясь к Найджелу, – что мой друг-актер появится вовремя. Перед спектаклем я хотел бы познакомить его с Хелен.
Найджел кивнул: он был слишком возбужден, чтобы что-либо ответить.
– Кроме того, – понизив голос, обратился Фен к сэру Ричарду, – надеюсь, все приготовления сделаны?
– Инспектор и его люди прибудут загодя. Собственно, несколько человек уже там – следят за порядком в толпе. Жаль, – посетовал сэр Ричард несколько отрешенно, – что вы испортили себе вечер, поскольку пришлось всем этим заниматься.
– А мне-то как жаль, бог свидетель, – сказал Фен. – Но, знаете, тут уж ничего нельзя было поделать. Не понимаю, как это может нам помешать получить удовольствие.
Сэр Ричард с любопытством посмотрел на него и расправил плечи.
– Мне уж точно не помешает, – с нажимом проговорил он.
– Мог бы рассказать мне, что ты задумал, – сказал Найджел.
– После спектакля мы созовем небольшое собрание, и там произведут арест, – ответил Фен. – Разумеется, очень тихо, когда суета уляжется. Там будут только те, кого касается эта история.
– Вот как, – проговорил Найджел и, помолчав, заметил: – Жаль.
– Когда застреливают и перерезают горло, тоже хорошего мало, – сухо отозвался Фен. Дальше они шли молча.
– Боже, ну и толпа! – воскликнул Найджел на подступах к театру. Он обернулся к Фену, и в душе его зашевелилось нехорошее предчувствие. – Надеюсь, билеты у тебя?
Фен похлопал себя по карманам, и лицо его приобрело тревожное выражение.
– О, мои ушки, о мои усики! – вскричал он. – Я оставил их на столе.
Найджел застонал.
– Именно так, – спокойно подтвердил сэр Роберт, – поэтому их забрал я. Я вам доверяю не больше, чем вашему мнению о Чарлзе Черчилле. Помилуйте, Джервейс, ради всего святого, не дуйтесь!
Они пробирались сквозь толпу, и Фен весело приветствовал друзей и знакомых. Найджелу показалось, что он знает какое-то невообразимое множество людей. Приложив некоторые усилия, он отыскал знаменитого актера и подвел его к служебному входу, чтобы познакомить с Хелен. Найджел и сэр Ричард, сочтя, что промедление может стоить им мест, принялись пробираться к ним сквозь море ног, плащей и программок.
Знаменитый актер был сдержан, обаятелен и деловит.
– Какая жестокость с нашей стороны тревожить вас в такое время! – сказал он Хелен. – У меня в подобных случаях все поджилки трясутся. – Он улыбнулся, и Хелен, немного взволнованная, признала, что нервничает, и рассыпалась в любезностях. Фен бродил по гримерной, ради эксперимента измазав себе лицо гримом.
В дверь постучали. «Пожалуйста, пятиминутная готовность!» – прозвучал унылый голос помощника режиссера, и дальше по коридору эхом разнеслось: «Пожалуйста, пятиминутная готовность!»
– Боже мой, нам пора! – воскликнул знаменитый актер. – Джервейс, умоляю, вытри с лица эту дрянь! Да не втирай ты ее своим платком еще глубже, ну, что за недотепа! Сначала надо нанести жир. Вот так. Теперь можешь стереть бумажной салфеткой.
Фен, отчасти пристыженный этими манипуляциями, только неразборчиво заворчал.
– На самом деле, можете не торопиться, – сказала Хелен. – Народу так много, что мы наверняка начнем с опозданием, а мой первый выход только во втором акте.
– И тем не менее, думаю, нам пора уходить, – сказал знаменитый актер. – Первый акт я посмотрю ради Роберта, а второй и третий – ради вас. Ни пуха!
В зале уже зажглись огни рампы, обволакивая нижнюю часть занавеса приглушенным белым светом. После ухода знаменитого актера Фен со словами «А помнишь, как ты столкнул в озеро Камбера из младшего четвертого класса [194] ?» присоединился к Найджелу и сэру Ричарду. Оглядываясь по сторонам, Найджел заметил инспектора в штатском, а с ним двух дюжих молодцов, сидевших несколько поодаль. Шейла Макгоу устроилась в самом конце зала: через два ряда от нее расположился Николас со своей блондинкой; Роберт с приближенными занял места в первом ряду. За сценой из своих гримерных потянулись те, кому предстояло начинать спектакль. Помощник режиссера взял в руки текст пьесы. Джейн профессиональным взглядом окинула декорации и скомандовала: «Свет!» С электрического пульта последовала серия щелчков, вспыхнули прожектора, софиты и реечные светильники, заливая светом сцену. Актеры заняли свои места. «Свет в зале!» Зал погрузился в темноту. Двери перегородили против безбилетников, любителей опаздывать и прочих неприятностей. Клайва внезапно охватило чувство, будто что-то не так. Он сбежал со сцены, схватил газету и, вернувшись на свое место, раскрыл ее с заинтересованным видом. «Занавес!» Под рукой Джейн щелкнула кнопка, и занавес с мягким, вкрадчивым шипением поднялся, знаменуя премьеру «Метромании».
194
В младшем, четвертом классе английской школы учатся школьники 12–13 лет.
С первых же секунд стало ясно, что это успех. Найджел, чье шотландское происхождение диктовало ему осторожность в суждениях, побаивался, что вступление окажется слишком длинным для пьесы, однако его опасения оказались напрасными. От Роберта публика ожидала великих свершений и именно их и получила в прямом смысле этого слова; от труппы же никто не ждал слишком многого, и тем приятнее было ошибиться. Даже Шейла с неохотой признала, что никогда еще им не удавалось сработаться так хорошо. Ритм, кульминация, развязка – все было безупречно. Для каждого из членов труппы этот спектакль оказался незабываемым. С самого начала им было понятно, что вместе они работают хорошо, а что касается зрителей, то вряд ли можно пожелать кого-то лучше. Во время спектакля незадействованные актеры стояли в кулисах, почти не обсуждая происходящего, чтобы не спугнуть волшебство. Рэйчел, конечно же, была героиней вечера. Она существовала в спектакле плавно и грациозно, виртуозно стягивая к себе все нити и управляя ими; остальные же, хоть и признавая свою зависимость от нее, жили и действовали по собственным законам, и после пяти минут пребывания Хелен на сцене Найджел готов был закричать от восторга. Да, подобные спектакли, вне всякого сомнения, случаются раз в сто лет: постепенно нараставшее к концу напряжение задействовало весь запас эмоциональных сил и актеров, и публики.