Дело о золотой мушке. Убийство в магазине игрушек
Шрифт:
Фен усмехнулся.
– Нет, конечно, это не Хелен.
– По правде говоря, я только что попросил ее выйти за меня замуж.
Фен впал в восторг – впрочем, имевший свои границы:
– Голубчик мой! – воскликнул он. – Я в восхищении! Мы должны отметить это! Но не сейчас, – добавил он, невольно взглянув на часы. – Нам пора на вечернюю службу.
Он взял стихарь, висевший на спинке стула.
– Эта штуковина, – сказал он, перекидывая стихарь через руку, когда они вышли, – напоминает мне саван.
Войдя в часовню, Найджел был охвачен приятным чувством, которое обычно овладевает человеком, вернувшимся в знакомое по воспоминаниям место в уверенности, что оно осталось неизменным – и так и оказалось. В общем, в одном он всегда был склонен согласиться с Уилксом: реставрация сделана на славу. Часовня имела опрятный обновленный вид, в то же время не производя впечатления кричащей новизны, и, по счастью, здесь не было и следа того запаха ветхости, который почти всегда чуть заметно присутствует в старых церквях. Витраж, пусть и не из тех, что привлекает ценителей со всех концов страны, представлял
Фен отправился на места для ученых членов колледжа. Найджел устроился поближе к клиросу. В часовне в этот вечер было малолюдно. Президент колледжа сидел в своих молельных покоях [177] , угрюмо поглядывая кругом; кроме него, присутствовало небольшое число студентов и прихожан. Вскоре вошли хористы и священник, и импровизация, прозвучав каскадом быстрых, огненных, как фейерверк, модуляций в ключе первого гимна, прекратилась. Объявили начало мессы. За первой строкой «Ричмонда» [178] последовал великолепный гимн Сэмюэля Джонсона [179] :
177
В часовнях оксфордских колледжей обычно отведено специальное место для молитвенной скамьи главы колледжа – замкнутое пространство под балдахином, куда часто ведет особая дверь из покоев главы колледжа.
178
«Ричмонд» – название гимна композитора Т. Хэйвиса (1734–1820).
179
Джонсон С. (1822–1882) – американский священник-нонконформист, автор слов гимна, который исполняют на мелодию Хэйвиса. Слова гимна – переложение из «Откровения Иоанна Богослова» 21:2 («И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба…»).
Первый раз в жизни Найджела оставил безучастным этот гимн, который он считал одним из лучших образцов религиозной поэзии на английском языке. Когда он, держа ноты, принялся издавать некие неясные подобающие случаю звуки, равномерно, но бессмысленно открывая и закрывая рот (и встревожив одного из младших мальчиков с клироса, уставившегося на него со страхом, смешанным с восхищением), то мысленно перебирал события последних нескольких дней. «Кто убил Изольду Хаскелл?» Роберт Уорнер был наиболее вероятным кандидатом, но как именно он мог бы совершить убийство, оставалось непостижимым. Было ли самоубийство инсценировано до того, как девушку застрелили? Нет, это смехотворное предположение – Изольда позволила бы проделать с собой все потребные для этого дикие манипуляции разве что под гипнозом. Найджел, вспоминая, как полицейский врач показывал, сколь демонстративным был этот способ убийства, сколь жестока сбивающая с ног сила выстрела, подумал, успела ли она увидеть человека, который пришел ее убить, и вдруг осознал, что она должна была, на одно ужасное мгновение, увидеть убийцу. Эти следы пороховых ожогов – ведь ее застрелили в упор, целясь в самую середину лба…
«Дорогие возлюбленные братья, Писание велит нам повсюду…» [180] Найджел поспешно толкнул ногой молитвенный коврик на место и, бухнувшись на колени, кинул быстрый взгляд через проход на Фена. Но профессор, казалось, был погружен в свои мысли. Сиденья для старших членов колледжа были остроумно устроены так, чтобы никто снаружи не мог увидеть, преклонили они колени или нет, и в результате у большинства из них выработалась ленивая и непочтительная привычка – оставаться на скамье во время молитвы и лишь подаваться вперед, облокотившись на пюпитры. Старина Уилкс неподалеку, по всей видимости, погрузился в глубокий сон. Найджел вспомнил его рассказ, услышанный в тот роковой вечер пятницы – неужто всего два дня назад? А казалось, гораздо раньше, словно прошло два года, – и невольно заглянул в церковную прихожую, где Джон Кеттенбург, воинствующий поборник реформации, был затравлен до смерти Ричардом Пегвеллом и его сторонниками. «Cave ne exeat [181] …» – «Не тревожьте дух его». Найджел прогнал эти бесполезные мысли, восхищаясь пением псалма и музыкальностью исполнения; той самой точностью, при которой то удлинение, то сокращение, то искажение гласных может позволить себе только хороший хор. Мальчики пели отлично – даже староста не проявлял столь свойственную всем в его положении наклонность утверждать свой авторитет громкими завываниями. Здесь, ощутил Найджел, Дональд был на своем месте; вне его он беспомощен, неумел в своих делах, глуп в отношениях с людьми; но здесь являл неоспоримое мастерство.
180
Отрывок из «Книги общих молитв», который священник
181
«Бойся, как бы он не вышел…» (лат.).
Первые признаки беспокойства появились лишь после того, как Magnificat [182] Дайсона, с ее театральностью и торжественным напряжением всех сил, достигла своего сложнейшего финала. Начать с того, что мальчики казались непривычно невнимательными; они чесали уши, зевали по сторонам, шептались и роняли книги, так что даже взрослые певчие, обыкновенно пользовавшиеся правом дать им хорошего тычка в спину, когда они плохо себя вели, по-видимому, не могли навести порядок. Затем старший стипендиат [183] , читавший отрывок из Священного Писания, выронил закладку из книги и несколько минут искал потерянное место в тексте. В довершение всего выяснилось, что староста по причине, оставшейся неизвестной, забыл раздать прихожанам их экземпляры псалма. Поэтому в начале «Nunc dimittis» [184] тенор с северного клироса послал второго мальчика за ними в ризницу. К изумлению собравшихся, он вернулся с пустыми руками во время «Gloria» [185] и, не успев дойти до своего места, упал в обморок. Поднялся переполох. Двое старших хористов вынесли его из часовни и, оставив на попечение привратника, поспешно вернулись к концу коллектов [186] с необходимыми экземплярами.
182
«Величит душа моя Господа» – хвалебная песнь, часть англиканской вечерни (лат.).
183
Студент, выигравший колледжную стипендию по какой-либо дисциплине, в данном случае по музыке.
184
«Ныне отпущаеши» (молитва и церковное песнопение на слова Евангелия от Луки).
185
«Слава в вышних Богу» (короткая молитва, которой завершается чтение некоторых молитв).
186
Коллект – краткая молитва, которая произносится перед чтением апостольских посланий во время богослужения.
Какое-то время все шло гладко. Во время псалма «Expectans Expectavi» на музыку Чарлза Вуда [187] ничего сверхобычного не воспоследовало, так же, как и во время последующих молитв, предшествовавших заключительному гимну (в тот вечер не должно было быть проповеди). Казалось, порядок восстановлен.
– …Из «Гимнов древних и новых» [188] номер пятьсот шестьдесят три, из «Хвалебных песен»…
Хор ждал, чтобы органист задал тональность. Из органа не доносилось ни звука.
187
«Твердо уповал я на Господа, и Он приклонился ко мне» (псалом Давида).
188
Стандартное собрание гимнов Англиканской церкви.
Наконец тенор южного клироса, толстый внушительного вида мужчина, решительно подал сигнал, взяв ноту, и гимн начался без аккомпанемента. Капеллан, президент и преподаватели в замешательстве напряженно всматривались в галерею, где располагался орган. Уголком глаза Найджел заметил, что Фен покинул свое место и выскользнул из часовни. Он последовал за ним украдкой и догнал, когда тот вошел в ризницу через наружную дверь и зажег свет, Найджел заметил, что лицо Фена исказили гнев и обеспокоенность, столь необычные и сильные, что это поразило и испугало Найджела.
В ризнице не было ни души, и Фен направился к маленькому проходу под аркой, откуда железная лестница вела наверх к органным хорам. Найджел следовал за ним по пятам, мысли его были заняты неприятным воспоминанием о Джоне Кеттенбурге:
«…взгляду предстали кости, по большей части переломанные, и оскал черепа…»
На лестнице, зажатой между глухих сырых каменных стен, было темно и промозгло. Поднимаясь, он оглянулся через плечо.
Они оказались на органных хорах, мало чем отличавшихся от многих помещений подобного назначения. Здесь были фотографии других органов в рамках – орган собора Святого Павла, орган собора в Труро [189] , орган кембриджского Кингз-колледжа; ящики и полки с книгами по музыке и гимнами, старое удобное кресло для минут отдыха в перерывах и примус, на котором Дональд имел обыкновение готовить себе чай во время слишком долгих проповедей президента.
189
Город в Корнуолле.
Найджел так никогда и не мог толком сформулировать, что еще он ожидал там увидеть. Но их глазам предстал Дональд Феллоуз, лежавший поперек скамеечки для органиста с перерезанным от уха до уха горлом, и окровавленный нож на полу рядом с ним.
Оглядываясь назад, Найджел вспоминал следующие несколько часов как кошмар, где все искажено и лишено всякой логики. Он помнил, как Фен говорил совершенно несвойственным ему растерянным тоном:
– Я не мог этого предугадать. Господи, господи, я не мог предугадать!