Дело о золотых рыбках
Шрифт:
– А пуля лежала на ее столе?
– Да. Она обнаружила ее ближе к вечеру, когда убирала стол, прежде чем уйти домой. Она по привычке складывала копии писем в стопку, а в четыре тридцать раскладывала их по папкам. Без четверти пять она нашла пулю. Фолкнер снова вызвал полицию, и офицеры, когда приехали, сказали все, что о нем думали.
– Например?
– Они сказали, что когда в него кто-нибудь выстрелит в следующий раз, он должен остановиться у ближайшего телефона и немедленно сообщить обо всем в полицию, а не выковыривать из сидений пули. Они сказали, что если бы пуля осталась в обшивке, ее можно было бы использовать
– Как отреагировал Фолкнер?
– Был очень огорчен тем, что поднял такой шум, а потом нашел пулю на том самом месте, на котором оставил.
Мейсон несколько секунд изучал Карсона.
– Мистер Карсон, – сказал наконец адвокат, – сейчас я задам вам вопрос, который вы надеялись не услышать.
– Какой? – Карсон отвел взгляд.
– Почему Фолкнер приехал домой, а не позвонил сразу же в полицию?
– Думаю, он побоялся остановиться.
Мейсон усмехнулся.
– Ну хорошо. Я могу только догадываться, как и вы, но, вероятно, он хотел убедиться, дома ли его жена. Она была дома?
– Насколько я знаю, да. Вечером не могла заснуть и, примерно в три часа ночи, приняла большую дозу снотворного. Когда приехали полицейские, она еще спала.
– Полицейские входили в дом?
– Да.
– Почему?
– Фолкнер произвел на них столь неблагоприятное впечатление, что они, как мне кажется, стали подозревать, что он сам произвел этот выстрел.
– Зачем?
– Кто знает. Фолкнер был непостижимым человеком. Поймите, мистер Мейсон, я ни в чем не обвиняю его, ни на что не намекаю. Просто полицейские поинтересовались, есть ли у Фолкнера револьвер, а когда он ответил утвердительно, решили взглянуть на него.
– Он показал им револьвер?
– Полагаю, да. Я не ходил с ними. Они отсутствовали десять-пятнадцать минут.
– Когда все это случилось?
– Неделю назад.
– В какое время?
– Около десяти часов утра.
– Калибр револьвера Фолкнера?
– Тридцать восьмой, насколько мне известно. Так он заявил полицейским.
– А пулю какого калибра Фолкнер достал из обшивки?
– Сорок пятого.
– Какие отношения были у Фолкнера с женой?
– Понятия не имею.
– Сделайте предположение, по крайней мере.
– Не могу сделать даже этого. Я слышал, он однажды разговаривал с ней по телефону как с напроказившей собачкой, но миссис Фолкнер всегда умела скрывать свои чувства.
– Вы раньше враждовали с Фолкнером?
– Скорее не враждовали, а придерживались разных точек зрения по некоторым вопросам. Случались трения. Но, в основном, наши отношения, по крайней мере внешне, выглядели дружескими.
– А после этого происшествия?
– После этого происшествия я взорвался. Предложил ему либо купить мою долю, либо продать свою.
– Вы собирались продать ему свою долю?
– Возможно продал бы. Не знаю. Но никогда не согласился бы на цену, которую предлагал этот старый скупердяй. Если хотите узнать, как он вел дела, поговорите с Уилфредом Диксоном.
– Кто он такой?
– Он представляет интересы первой миссис Фолкнер – Дженевив Фолкнер.
– Какие именно интересы?
– Ее долю в компании по торговле недвижимостью.
– Насколько значительную?
– Одну третью часть. Эта доля отошла к ней в результате бракоразводного процесса. В то время Фолкнер владел двумя третями, я одной. Он позволил втянуть себя в бракоразводный процесс, и по Суду лишился половины пакета акций в пользу бывшей жены. С той поры Фолкнер до смерти боялся бракоразводных процессов.
– Если вы его так ненавидели, то почему не объединили с его бывшей женой пакеты акций и не попытались выкурить его из компании? Я спрашиваю чисто из любопытства.
– Я не мог, – честно ответил Карсон. – Весь акционерный капитал и так был объединен. Такое решение вынес Суд. Судья предложил нам договор объединения, по которому управление компанией в равной степени принадлежало мне и Фолкнеру. Миссис Фолкнер, я имею в виду его первую жену Дженевив, имела право голоса в управлении компанией только через Суд. Ни Фолкнер, ни я не имели права ни расходовать средства компании сверх определенного предела, ни повышать зарплату. Судья так же дал понять, что возобновит дело об уплате алиментов и присудит жене еще часть акций, как только дивиденды опустятся ниже определенного уровня. Этим он напугал Фолкнера до полусмерти...
– Акции приносили доход?
– Да, несомненно. Понимаете, мы занимаемся сделками не только на комиссионной основе. В некоторых случаях мы приобретали собственность на свое имя, строили дома и продавали их. В свое время мы провернули ряд очень крупных дел.
– Идеи были вашими или Фолкнера?
– Обоих. Когда дело касалось денег, у Фолкнера был неподражаемый нюх. Он чувствовал потенциальную прибыль за милю. Был достаточно тверд, чтобы поддержать свое решение наличными деньгами, имел хороший оборотный капитал. Иначе и быть не могло. Он ничего не давал жене, ничего не тратил на себя, только на этих проклятых рыбок. На них-то он всегда был готов раскошелиться, но в остальных случаях прилипал к деньгам, как кора к дереву.
– А Диксон? – поинтересовался Мейсон. – Он был назначен Судом?
– Нет, его наняла Дженевив Фолкнер.
– Фолкнер был богат?
– У него были большие деньги.
– Не скажешь, судя по дому.
Карсон кивнул.
– Он тратил деньги только на рыбок, больше ни на что. Что касается дома, я думаю, миссис Фолкнер устраивала такая ситуация. Они жили вдвоем, порядок в доме могла поддерживать приходящая дважды в неделю служанка. Фолкнер, несомненно, считал каждый цент. Иногда он был страшным скрягой. Честно, мистер Мейсон, он мог не спать несколько ночей, обдумывая план, как надуть в сделке другого. Если, конечно, у этого другого было нечто, что Фолкнер желал бы приобрести. Он придумывал такую комбинацию, что человек лишался всего. Он...
Его прервал резкий звук звонка, сопровождаемый стуком в дверь и грохотом дверной ручки.
– Очень похоже на полицию, – заметил Мейсон.
– Прошу меня извинить, – сказал Карсон и направился к двери.
– Все в порядке, мистер Карсон, – ответил Мейсон. – Я уже ухожу. Здесь мне делать нечего.
Когда Карсон открыл дверь, Мейсон находился у него за спиной. На пороге стоял лейтенант Трэгг и еще двое полицейских в штатском.
– Я так и думал, что это ваша машина, – сказал Трэгг Мейсону. – Вы не теряете времени даром.