Дело опасной вдовы
Шрифт:
— И теперь-то мы подходим к самой важной части событий, — продолжал Мейсон, не обращая внимания на слова Оксмана. — В отеле вы приложили все усилия, чтобы привлечь к себе внимание клерка, а именно к тому факту, что вы кладете в сейф на хранение девять с половиной тысяч долларов. Я считаю, что это были те самые деньги, которые вы собрали для выкупа расписок. Когда вы поняли, что Гриб мертв, то страшно испугались, что будете заподозрены в убийстве, потому-то вы так и стремились обеспечить себе своего рода алиби, которое подтвердило бы, что вы не совершили с Грибом никакой сделки до его убийства. Только позже, прочитав газеты,
— Вы — дрянной лгун, — сказал Оксман, все еще сохраняя внешнее спокойствие.
— Я не лгу, я могу доказать все это с помощью ночного дежурного вашего отеля, — сказал Мейсон. — Если не считать моих детективов.
— Да, — проговорил Оксман, задумчиво изучая кончик своей сигареты, — вы, пожалуй, сможете доказать это. Только вы не учли, что вам придется доказать, что у меня было ровно девять с половиной тысяч долларов, когда я поднимался на борт судна. Ведь на самом деле у меня было семнадцать тысяч долларов. После того, как я уплатил семь с половиной тысяч за эти расписки, у меня как раз осталось девять с половиной тысяч долларов. Расписки достались мне против ожидания за половину приготовленной суммы.
С минуту они молча курили. Постепенно улыбка на лице Оксмана превратилась в широкую ухмылку. Он с нескрываемым пренебрежением смотрел на Мейсона. Адвокат прикусил кончик сигареты.
— Вы, очевидно, не понимаете, что я имею в виду, Оксман. Сейчас я уже не говорю о том, что собираюсь сообщить суду. Речь идет о том, что я прямо отсюда поеду к Кастеру Сквирсу. Ведь это он финансировал вас. Вот я ему и расскажу, что мне известно. Когда он узнает, что вы пытались надуть его на семь с половиной тысяч долларов, ему это очень не понравится. А судя по тому, что я о нем слышал, со Сквирсом шутки плохи… Что ж, минуты прошли, звоните детективу.
Оксман неподвижно сидел на постели, глаза его стали жесткими, он с ненавистью уставился на Мейсона. Улыбка сползла с его лица.
— Ол-райт, — сказал Мейсон. — В таком случае, я ухожу.
— Погодите минутку, Мейсон, давайте поговорим.
— О чем? — спросил, поворачиваясь, адвокат.
— Все это сущая ерунда, но мне бы очень не хотелось, чтобы вы пошли к Сквирсу.
— Да?
Оксман пожал плечами.
— Мне бы этого не хотелось. Сквирс не может причинить мне никаких неприятностей, но одно время мы с ним были в дружеских отношениях, и я не хотел бы, чтобы из-за ваших глупостей между нами возникли трения.
Мейсон стоял теперь лицом к Оксману, широко расставив ноги, с презрением глядя на него. Вдруг он резким движением выхватил из кармана долговые расписки, разорвал их на кусочки и прошел в ванную. Вернувшись оттуда, он сказал:
— О’кей, Оксман, будем считать, что ваши расписки настоящие.
На лице Оксмана отразилось облегчение.
— Эго уже лучше, — сказал он. — Я знал, что вы человек разумный. Так чего же вы хотите?
— Ничего. Вы, наверняка, прошли по коридору в кабинет Гриба и там увидели Сильвию, склонившуюся над столом. И наверное, увидели настоящие расписки на столе. Во всяком случае никогда не осмелитесь утверждать этого вслух, потому что в таком случае, вся ваша история о том, что вы уплатили Грибу семь с половиной тысяч за эти расписки, летит к черту.
— На что вы намекаете?
— А вот на что, — сказал Мейсон, невесело улыбаясь. —
Мейсон подошел к двери и оттолкнул задвижку. На пороге он обернулся и бросил взгляд на Оксмана, у которого на лице застыл ужас.
— О, Господи, Мейсон, вы не можете этого сделать… Сильвия так не поступит. Вы не станете…
Мейсон вышел за дверь, потом приоткрыл ее и сказал:
— Не думаю, чтобы я согласился играть с вами в покер. Потому что, если я выиграю ваш костюм, он мне все равно не пригодится. Ваши вещи чересчур тесны для настоящего мужчины. Всего хорошего!
Захлопнув дверь, Мейсон прошел по коридору, спустился на два этажа и постучал в дверь номера Сильвии.
— Сильвия, — сказал он тихо, — откройте.
Она открыла дверь и уставилась на него вопрошающими тревожными глазами.
— Можете больше не беспокоиться насчет вашего мужа, — сказал Мейсон, входя. — Он до смерти напуган. Думаю, сейчас он укладывает вещи, чтобы сбежать.
— Что же вы с ним сделали?
— Объяснил ему, что по его собственной теории, он последний, кто видел Гриба в живых. Так что теперь он сам попался в собственные сети. Кстати, он ведь живет в этом же отеле.
— Что? — она вздрогнула.
— Да-да, только наверху, в номере 519… Вы-то как решили здесь остановиться?
— Как? Да мы как-то раньше приезжали сюда, когда хотели спрятаться от знакомых… О, Боже, мне следовало бы самой сообразить, что он тоже может сюда явиться… Вы не сказали ему, что я тоже здесь?
— Конечно, нет. Но, может быть, он вас видел в вестибюле?
— Нет, не думаю.
— Во всяком случае, сидите тихо. Пусть ваша дверь все время будет заперта, а если кто-то постучит, не открывайте, пока не выясните, кто это.
— Я здесь не останусь, — сказала она, опускаясь на кровать, словно силы покинули ее.
— И не думайте даже уезжать. Учтите, ведь вас разыскивают. И теперь вы не сможете зарегистрироваться неопознанной ни в одном отеле. Думаю, Фрэнк отсюда выедет не позже, чем через час.
Она с минуту молча глядела на него, потом внезапно спросила:
— Мистер Мейсон, почему вы все это делаете для меня?
— Из чувства справедливости. К тому же, вы вроде моя клиентка.