Дело первое: Кьята
Шрифт:
– Когда придет время уходить из гончих, - сообщил, обращаясь к потолку осоловевший Джул, - я бы тоже хотел встретить старость так: трактир, настойки и добрая женщина.
– Это она-то добрая?
– тихонько хохотнул Мерино и на всякий случай глянул в сторону кухни.
– Да она же мужика в латных рукавицах за причинное место держит!
– Ну а как иначе, Праведник, - отмахнулся от замечания старшего товарища Джул.
– Ты представь: своя таверна или вот, как у него, остерия, куча собственной настойки и свободного времени. Без доброй женщины
Мужчины согласно покивали этому философскому наблюдению. Дескать, да, с нами только так, иначе быть беде.
И никто, кроме Праведника, не заметил, как напряглись спины сидящих в зале кондотьеров после того, как Джул произнес его прозвище. Мерино в первую минуту даже не придал этому особого внимания, так, отметил необычность, не особенно вдумываясь. Но когда один из троицы по каким-то своим надобностям покинул товарищей и вышел на улицу, насторожился уже всерьез.
– Не думаю, что трактир способен приносить нормальный доход, - поддерживая беседу, заметил Мерино.
– Если для души этим заниматься - да.
– Ну почему?
– Джул, видимо, всерьез увлекся темой.
– Себестоимость не слишком высокая, налоги раз в год и довольно небольшие. По продуктам можно с окрестными деревнями договориться, сущие гроши!
– И остаток жизни простоять у плиты!
– ввернул презрительно Горота.
– Ну можно же повара нанять! Если грамотно все продумать - будет и свободное время, и денежки. Не богатство, конечно, но на жизнь будет хватать!
– Это смотря у кого какие запросы! Кому-то хватит, как вот ты описал, а кому-то и нет.
– Мерино махнул рукой, невзначай указав на кондотьеров в углу. Потом положил на стол кулак и накрыл его ладонью другой руки, что на языке жестов дознавателей значило «засада». Затем с зевком прижал ладони к глазам, как если бы протирал их, и резко бросил ладони вниз: «валим и бежим».
– Надо до ветра сходить.
– Он закончил пантомиму и встал из-за стола. Горота моментально поднялся следом, Джул, чуть замешкавшись, тоже.
– Хорошая мысля!
– подыграл молодой дознователь совершенно пьяным и усталым голосом.
– Отлить - и баиньки! Зад мой хоть отдохнет от седла!
Проходя мимо столика с наемниками, Джул пошатнулся и с пьяным смехом повалился прямо на их столик. Вопль солдат удачи и пьяные извинения дознавателя прозвучали практически одновременно.
– Какого хрена ты творишь!
– Прошу... ик... меня простить, господа!
Ответить кондотьеры не успели - Горота и Мерино синхронно опустили на их затылки короткие дубинки. Два тела без звука рухнули на пол.
– Третий за подмогой пошел, - Мерино перешел на шёпот. На шум из кухни выглянул хозяин заведения. Мерино продемонстрировал ему золотой ори, который затем положил на стол кондотьеров, и прижал палец к губам. Трактирщик понятливо кивнул и скрылся на кухне. Мозг Мерино лихорадочно просчитывал варианты дальнейших действий.
Первый - вскочить на коней и бежать. Второй - устроить засаду на тех, кто
Он коротко изложил свои соображения.
– Шансов немного, - шепнул Джул.
– Надо уходить.
Горота только поддержал его кивком. Мерино не стал спорить, лишь с сожалением, но согласно кивнул. Шансов устроить засаду тем, кто устроил засаду им, и правда было мало.
– Тогда седлаем лошадок и выводим их за двор.
У них почти получилось. Тенями выскользнули из остерии, оставив на полу два бесчувственных тела наемников, незаметно вошли в конюшню. Уже вывели за двор лошадей, уже вскочили в седла, как из темноты раздался голос.
– Далеко собрались, синьор Лик?
У говорившего был низкий голос и отчетливый карфенакский акцент, глотавший букву «р». Вопрос «кто?» отпал моментально. Кавальер ди Одетарэ, его «коллега». Видимо не простил обиды, полученной в столичном трактире. Хотя, может, и не было никакой обиды, просто приказ получил от начальства - устранить его отряд. Странно, что его люди просто не перестреляли их в темноте? Почему заговорил? Нет, тут явно обида и желание поквитаться.
– Спускайтесь на землю и постарайтесь делать все медленно, - продолжил голос.
– Тут у меня арбалетчики, и они готовы стрелять. А я бы предпочел сначала поговорить. Есть к вам вопросы, синьор Лик.
Мерино не успел даже чертыхнуться, как Джул неуловимым движением кинул что-то в сторону говорившего и, пригнувшись к холке коня, проорал:
– Ходу!
Инстинкты сработали быстрее сознания, Мерино вонзил каблуки в бока своей лошади, посылая ее в галоп с места, а сам, пригибаясь к шее животного, делая из себя неудобную мишень. По левую руку, там, откуда исходил голос карфенакеца, расцвел огненный цветок, высветив пятерых людей, стоящих широким полукольцом, а затем раздался грохот.
«Алхимическая бомба! Купил-таки!» - мелькнул образ: накануне выезда они стоят в алхимической лавке в Февер Фесте и торговец называет сумму за пороховую бомбу, которая каким-то чудом может взрываться без фитиля. У них лезут глаза на лоб, но в глазах горит мальчишеская жажда обладания такой волшебной вещью.
А затем все мысли вылетели из головы, выдуло ветром. В почти полной темноте (слава новолунию и тучам!) они несутся, полностью отпустив вожжи, давая лошадям самим выбирать дорогу. Недолго, меньше минуты, ровно столько, сколько нужно, чтобы уйти из дальности полета арбалетного болта. Затем Мерино останавливает лошадь. Рядом с ним на дыбы встает животное Горота, с прилипшим к спине маленьким наездником, а вот коня Джула, как и его самого, не видно.