Дело первое: Кьята
Шрифт:
– Я знаю, - откликнулся Мерино.
– А он не знает. А значит, будет бежать изо всех сил, стараясь успеть. А ты, Горота, заканчивал бы меня Праведником звать. Мальчишка же за тебя страдает.
– Слушай, ты мне один раз сказал, я все понял. И больше ни-ни!
– Горота поднял обе руки вверх в успокаивающем жесте.
– Не моя вина, что тебя так половина поместья кличет!
– Не твоя, - вздохнул Мерино.
После прошлогодней гибели Джула он в этом вопросе просто на воду дул. Глупая случайность. Нелепая. Не назови его тогда Джул по прозвищу, засада бы так и не поняла, что трое путников
Горота заметил тень печали, пробежавшую по лицу друга, и поторопился сменить тему.
– Но мальчишка то - молодец! Ритм держит, как учили!
– Согласен, молодец!
– охотно переключился Мерино.
– И с фехтованием у него все в порядке, технику осваивает.
Беседующие мужчины не заметили приближения третьего. Впрочем, так всегда бывало. Бельк не подкрадывался, не таился. Он так ходил, и это было для него столь же естественно, как и дышать.
– Треплемся?
– осведомился он. Привычные к внезапному появлению друзья не обернулись и не вздрогнули.
– Не треплемся, а обсуждаем воспитанника!
– наставительно произнес Мерино.
– Чего его обсуждать? Бенито хорош. И ты его своим воспитанием вряд ли испортишь.
Мерино и Горота как по команде повернулись к Бельку. На лицах у них застыло выражение крайнего изумления, переходящего в шок.
– Я не ослышался, Мерино?
– трагическим шепотом осведомился Горота.
– Тогда, выходит, и я ослышался!
– таким же голосом ответил ему тот.
– Но это же!..
– Да, друг мой, да! Это именно так!
– Я не верю!
– И тем не менее - факт, подтвержденный двумя свидетелями!
– Единый спаси нас! Это переворачивает все наши знания о мире!
Бельк с невозмутимым лицом переводил взгляд с одного товарища на другого. И никак не комментировал их словесное недержание, ожидая финала. Который не заставил себя ждать.
– Гарота, я думаю мы все должны запомнить этот день...
– ...полностью согласен! Я уже записываю - второго марта 772 года от пришествия пророков...
– ...когда Бельк отпустил шутку!
Бельк вяло хлопнул одной ладонью о другую:
– Фигляры!
– И, утратив интерес к собеседникам, повернулся в сторону бегущего обратно Бенедикта да Гора, единственного сына шефа Тайной Стражи, воспитателями которого волей судеб они стали. Дождавшись, когда тот, запыхавшийся, добежал до Мерино с его песочными часами, Бельк сообщил:
– Твой отец приезжает, Бенито. Через час будет здесь.
Мальчишка, скривившийся при виде стеклянной колбы, в которой уже давно закончился песок, услышав известие, вскинулся.
– Правда?!
Столько в его голосе было надежды и радости, что Мерино в очередной раз пожалел паренька. Мало того, что рос он без матери, умершей очень рано, так еще и отец полностью посвятил себя служению своему сюзерену: сперва герцогу, а затем императору Патрику. Сын с отцом виделся вот так - редко и недолго, но Бенедикт, судя по всему, его все равно любил и очень скучал.
– Правда, - так же ровно, как и всегда ответил Бельк.
– Вестовой только что прибыл, сказал, что баронский отряд на час опередил.
Бенедикт бросил на Мерино умоляющий
– Ступай, переоденься. Да ополоснись, а то грязный как не пойми кто! Еще решит господин барон, что мы тебя тут в черном теле держим.
– Спасибо, Праведник!
– прокричал баронет, уже несясь сломя голову в сторону двухэтажного особняка - откуда только силы взялись.
Мерино недовольно сморщился - ну вот что с ним делать? И, обернувшись к друзьям, увидел, что и они довольно скалятся.
– Да ну вас всех!
– проворчал Мерино и неторопливо побрел к дому.
Значительную часть времени усадьба Капо жило сонно и неторопливо, больше походя на небольшую деревеньку, чем на родовое дворянское гнездо. Но в редкие приезды владельца оно становилось шумной, как какое-нибудь столичное дворянское имение. Нехватку слуг, которых в обычное время в Капо жило пять человек, компенсировали временным наймом в соседних, барону же принадлежавших деревнях. Крестьяне, конечно, для такого подходили слабо, но да Гора, к счастью, был совершенно не привередлив. Так что, встреча барона прошла довольно буднично. Отряд в полтора десятка всадников въехала во двор усадьбы, тут же заметались слуги, уводя лошадей барона и свиты в конюшни, да размещая приехавших.
Баронет, с трудом сдерживаясь от желания бросится к отцу и обнять его, старался держаться подобающе благородному человеку: то есть стоял чуть поодаль от суеты и в нетерпении переминался с ноги на ногу. Когда барон покряхтывая спустился на землю, он сделал три быстрых шага вперед, поклонился и чуть дрожащим от волнения голосом проговорил:
– Добро пожаловать, отец!
И тут же был сграбастан в объятия.
Как выяснилось чуть позже, буквально после обеда, которому бы больше подошло определение «перекус», барон был в своем поместье проездом, направляясь в Сольфик Хун, чтобы принять дела коменданта города. Об этом он поведал, когда Бенедикт, Мерино, Бельк, Горота, ну и сам барон, собрались во флигеле, называемом библиотекой - видимо из-за наличия двух стеллажей с книгами, нескольких стульев и кресел. Когда все расселись, а слуги расставили бокалы с вином и водой, старший да Гора принялся рассказывать новости.
В столице, по его определению, творился форменный бардак, «а я в этом понимаю, все-таки человек военный». Дело о Гильдии воров развития не получило, несмотря на неопровержимые доказательства причастности карфенакского дворянства к ее организации. Видимо, святоши смогли отбрехаться, а это они умеют делать лучше всех. Может сам император решил не раскачивать лодку, когда страну сотрясают то волнения, а то и вовсе - мятежи отдельных провинций - результат его реформ централизации власти. Вновь подняли голову лавочники Лиги и требуют разрешить им церковную реформу - старый канон их чем-то не устраивает, арендальский ланд-граф Арон Фурко отрыто заявил о том, что во всем поддерживает мнение Карфенака на Магистерии, табранский герцог Роберт Черная Кошка также собирается примкнуть к этому союзу. Сама по себе Гильдия воров притихла, но, как показывают последние события, вполне жива и здравствует.