Дело «Пестрых». Черная моль
Шрифт:
— Прав я или нет, — сказал Зотов, — ответь самому себе.
— Вы зачем меня сюда приволокли? — глухо спросил Митя. — Чего вы мне в душу залезаете? Сажайте! — вдруг крикнул он в лицо Зотову и яростно сжал кулаки. — Сажайте — и баста!
— Э, нет, парень, — очень спокойно возразил Зотов. — Не выйдет. От этого разговора тебе никуда не уйти.
— Я ничего не знаю, все равно ничего не знаю, — упрямо бормотал Митя.
— Не в этом дело, — пожал плечами Зотов. — Сейчас главное — чтобы ты сам себе ответил:
Митя низко опустил голову, чтобы Зотов не видел, как задрожали его губы. Он не мог не чувствовать правоты услышанных слов. Сердце замирало: Валерка ведь действительно пойдет за ним всюду. Он почувствовал, как снова гордость и стыд переплелись в его душе.
— Я знаю, ты любил Зою, — продолжал Зотов, — но чем она тебе отплатила? Об этом ты мечтал? И Папаше ты теперь цену узнал. Я понимаю, нелегко тебе выполнить его приказ: ограбить заводскую кассу, отнять деньги у своих же ребят.
Митя дико посмотрел на Зотова. Как, и это ему известно? И потому, что все сказанное этим человеком было давно пережито Митей, потому, что все это были и его мысли, его сомнения и муки, Митя почувствовал, как шевелится у него в душе робкая надежда найти в этом большом, спокойном и сильном человеке ту опору, которой так не хватало ему в жизни. Что, если все начистоту рассказать ему? Нет… Это легко сейчас, когда Митя здесь, вдвоем с ним. А что будет потом, когда Митя уйдет, когда останется один, когда придется идти к Папаше? Уж Папаша-то сразу догадается, и тогда… Холодок прошел по спине у Мити, и он невольно поежился. Это не ускользнуло от напряженного внимания Зотова.
— Боишься? — сразу понял он. — Папаши боишься? — И, сжав тяжелый жилистый кулак, он властно произнес: — С этим бандитом мы кончаем. Раз и навсегда. Можешь вычеркнуть его из своей жизни. Вычеркни заодно и Софрона и Купцевича, квартиру которого ты недавно обнюхивал.
Еще один точно рассчитанный удар пришелся в цель. Митя снова опешил. Он видел, что этот человек все знает. Зачем же его, Митю, привезли сюда? Неужели только для того, чтобы поговорить о нем самом, о его жизни, о Валерке?
Митя сидел оглушенный, полный смятения, не зная, что сказать, на что решиться. Воля его была парализована. Он не мог уже найти в себе силы сопротивляться, но не было в нем еще и решимости, той крупицы решимости, которая помогла бы ему сделать последний, решающий шаг. И Зотов это почувствовал.
— Все, — сурово произнес он. — Вот все, что я хотел тебе сказать. Теперь слово за тобой.
— Какое еще слово? — не поднимая головы, еле слышно спросил Митя. — Нет у меня никаких слов. Отговорился.
— Врешь! — вдруг крикнул Зотов и грохнул кулаком по столу.
От неожиданности Митя поднял голову и с изумлением посмотрел на него.
— Врешь, — спокойно и властно повторил Зотов. — Ты просто стал трусом. Трусом! Решил идти на дно? И пальцем не хочешь пошевелить, чтобы выплыть? — Зотов почувствовал, что не может больше говорить спокойно. — Не выйдет! Ты у меня станешь человеком! И Валерку не дам тебе топить! Искупай вину, дуралей. — И он нанес последний удар. — Говори, кто с тобой на последнее дело идет?
— Не идет, а едет, — растерянно поправил его Митя, не сводя с Зотова совершенно ошалевших глаз.
— Это все равно. Папаша идет?
— Да едет, я же вам говорю, едет, — упрямо, с тоской повторил Митя. — Он, Федька, и я.
— На чем едете?
— На машине.
— Когда?
— Завтра.
— Кто водитель?
— Есть один такой. Чуркин фамилия.
— Чуркин?!
— Да.
— Так…
Зотов внезапно улыбнулся, встал, вышел из-за стола и, схватив за плечи вконец растерявшегося Митю, с силой встряхнул его и поставил перед собой.
— Эх, парень, дурья твоя голова! Но недаром сказал про тебя Никанор Иванович: косточка в нем рабочая, пролетарская, одумается. — Он положил на Митино плечо тяжелую руку и, пристально глядя ему в глаза, сказал: — Иди. И делай все, как вы там задумали. Чтоб комар носа не подточил. Остальное я беру на себя.
Митя почувствовал, как страшная тяжесть упала с его плеч. Впервые за много дней он смело взглянул в глаза другому человеку и облегченно улыбнулся в ответ на его слова.
Возвратившись домой, Митя сгреб в охапку удивленного Валерку и, шутливо погрозив ему кулаком, сказал:
— Ты у меня будешь человеком.
Ночью Митя долго не мог уснуть. С тревогой он думал о завтрашнем дне. Вот когда все решится.
Как только закрылась дверь за Митей, Зотов вызвал к себе Коршунова.
— Немедленно доставьте сюда шофера Чуркина. Помните такого?
— Так точно.
— Затевается нешуточное дело. И они втянули его. Надо предупредить. Выполняйте.
— Слушаюсь.
Оставшись один, Зотов нервно закурил. Обычная сдержанность на минуту изменила ему.
Сергей возвратился неожиданно быстро. Голубые глаза его смотрели весело и возбужденно. Зотов недовольно поднял голову.
— Почему задержались?
— Задание выполнено, товарищ майор. Чуркин здесь.
— То есть как здесь?
Сергей не выдержал и улыбнулся.
— Я его встретил в проходной. Добивался пропуска к нам.
— Вот оно что? Ну, тащите его сюда.
Через минуту перед Зотовым уже сидел шофер такси Василий Чуркин. Вся его щуплая, подвижная фигурка выражала крайнее волнение.