Дело поющей юбочки

Гарднер Эрл Стенли

— Я именно это и планирую, — ответил Фразер, — если, конечно, мне предоставят такую возможность.

— Вам будут предоставлены все возможности, — резким тоном сказал судья Кейзер. — Продолжайте, мистер Мейсон.

— Предположим, это пули, извлеченные вами из тела Надин Эллис, — снова обратился Мейсон к свидетелю. — Какая из них первой вошла в тело?

— Я уже говорил вам, что не знаю.

— Я по иному сформулирую вопрос. Мы ссылались на них, как пуля номер один и пуля номер два. Которая из них пуля номер один, а которая номер

два?

— Я не знаю.

— Вы не знаете?

— Нет.

— Вы никаким образом не маркировали пули, чтобы отличить их друг от друга?

— Конечно, нет. Обе пули извлечены из тела Надин Эллис. Они обе могли послужить причиной смерти. Вернее, или одна, или другая послужили причиной смерти. Я поместил их в пробирку, приклеил к ней бумажку с номером дела, по-моему, «С — сто двадцать два», и лично передал пробирку мистеру Редфилду.

Редфилд, улыбаясь, поднялся на ноги, уже собрался что-то сказать, затем передумал и сел.

— Другими словами, доктор, — снова заговорил Мейсон, — пулевые ранения в теле Надин Эллис, показывают, что одно ранение, где пуля фактически задела сердце, привело к практически мгновенной смерти. Вторая пуля нанесла ранение, которое привело бы, в любом случае, к смерти через несколько минут. Вы можете сказать, какая из пуль нанесла какое ранение?

— Я не предпринимал попыток различить пули или держать их отдельно, — признался доктор Калверт. — Они одного и того же калибра, выпущены из одного и того же оружия. Однако, я хочу заметить, что пуля номер два — которая задела сердце — застряла в кости и каким-то образом деформировалась, ударившись о позвоночник. Сейчас я смотрю на эти пули в пробирке и вижу, что одна из них несколько расплющена. Из сказанного мной следует, что есть все основания полагать, что именно эта пуля и есть пуля номер два — та, что задела сердце.

— Вы исследовали траекторию каждой пули? Я имею в виду прохождение пули по телу? — поинтересовался Мейсон.

— Да, я исследовал прохождение одной пули от входного отверстия до сердца, а второй — от входного отверстия через один из главных кровеносных сосудов. Однако, я хочу заявить, что я не смог исследовать пути прохождения пуль раздельно друг от друга, потому что они слегка пересеклись. К тому же, мою работу осложнило разложение, уже начавшееся к моменту обнаружения тела. Гниение делает практически невозможным проследить всю траекторию движения пуль по телу.

— И вы не в состоянии утверждать, какая из этих пуль первой вошла в тело?

— Не в состоянии, — подтвердил доктор Калверт. Он немного помедлил, а потом в негодовании добавил: — Потому что я врач, мистер Мейсон, а не шаман.

— И вы с уверенностью не можете говорить, что вы извлекли из тела миссис Эллис именно эти пули, — невозмутимо продолжил Мейсон. — Вы только можете с определенностью утверждать, что это пули, извлеченные вами в процессе вашей работы патологоанатомом?

— Я извлек эти пули из тела миссис Эллис и передал их Александру

Редфилду вечером двенадцатого числа, — заявил доктор Калверт.

— Спасибо, — поблагодарил Мейсон. — Это все.

— У меня нет больше вопросов, — объявил Донован Фразер. — Вы можете покинуть свидетельскую ложу, доктор. Я приглашаю Александра Редфилда занять место дачи показаний.

Редфилд прошел в свидетельскую ложу с легкой улыбкой на губах.

— Вас зовут Александр Редфилд, вы являетесь служащим нашего округа, работаете в качестве эксперта по баллистике и занимаетесь научными исследованиями? — начал задавать вопросы Фразер.

— Совершенно верно, — подтвердил Редфилд.

— Вы знакомы с доктором Андовером Калвертом, свидетелем, дававшим показания перед вами?

— Да.

— Вы виделись с ним в нашем округе двенадцатого числа текущего месяца?

— Да.

— Вы разговаривали с доктором Калвертом двенадцатого числа текущего месяца?

— Да.

— Доктор Калверт передавал вам какие-либо предметы двенадцатого числа?

— Да.

— Что это были за предметы?

— Две пули.

— И что вы сделали с этими пулями, мистер Редфилд?

— Поместил их в пробирку, запечатал пробирку и маркировал ее для идентификации. Затем я запер пробирку в сейфе у себя в кабинете.

— Вы сравнивали эти пули с пулями, полученными во время эксперимента?

— Не двенадцатого числа.

— А когда?

— Позднее мне передали револьвер и велели сравнить имеющиеся пули с пулями, выпущенными из того револьвера во время эксперимента.

— И что это был за револьвер?

— Системы «Смит и Вессон» со стволом длиной два с половиной дюйма.

— Вы знаете его номер?

— Да. Сто тридцать три триста сорок семь.

— У вас с собой этот револьвер?

— Да.

— Представьте его, пожалуйста.

Редфилд опустил руку в портфель и достал револьвер.

— Я прошу приобщить этот револьвер к делу в качестве доказательства, — обратился Фразер к судье.

— Револьвер приобщается к делу в качестве вещественного доказательства «Б» со стороны обвинения, — постановил судья Кейзер.

— Итак, вы получили две пули от доктора Калверта. У вас с собой эти пули?

— Я только что передал их вам.

— Вот они. Это те же самые пули, что дал вам доктор Калверт?

— Те же самые.

— Откуда вы знаете?

— Они находились у меня с тех пор, как мне дал их доктор Калверт.

— Они все время оставались в пробирке?

— Нет, сэр. Я время от времени доставал их из пробирки, чтобы провести сравнения и сделать фотографии.

— Пули какое-то время находились не у вас?

— Нет, сэр. Они находились у меня с тех пор, как доктор Калверт передал их мне, и до тех пор, как я отдал их вам несколько минут назад.

— Я прошу приобщить эти пули к делу в качестве вещественного доказательства «В» со стороны обвинения, — обратился Фразер к судье.