Дело рук человека
Шрифт:
Парень стиснул кулаки.
– Вот же…
– Зачем?!
– выкрикнула Ирна и запустила в стену бара, похожую на тряпку, кофточку.
– Как можно быть такой… такой… такой мразью?
– И я рад, что вы намокли.
– Ты труп!
– предупредил парень и подшагнул к двери, подняв ногу для удара.
Этого еще не хватало.
– Моя охрана с тобой не согласится, - сказал Намбо. И парень застыл.
– Ну же - выбей дверь. Ребята с радостью выбьют тебе пару зубов, а потом… Твоя девушка весьма
– Я думала, вы хороший человек!
– почти жалобно воскликнула Ирна, подняла кофту и повернулась к парню.
– Пойдем, Лон, видеть не хочу этого мерзавца!
Намбо улыбнулся: наконец-то. Из тел Ирны и Лона выделились, как чернила из спрута, видимые только Намбо малиновые струи и поплыли к нему. Он раскрыл рот, хотя мог поглотить и телом, и вкусил. Несбывшиеся надежды всегда пахли чем-то сладким, сегодня - ванилью. На вкус они едва различались, но Намбо казалось, что пьет он теплое топленое молоко.
Как хорошо. Если бы им хватило наглости вернуться, я с радостью впустил бы их и даже накормил за полцены. Ох, как хорошо.
– Ну и где твоя охрана?
Намбо захлопнул рот и медленно повернулся, на всякий случай подняв руки. Перед ним стояла девушка в платье, поверх которого висела накидка, соединенная на шее имперской запонкой. Уменьшенная регалия короны несомненно заинтересовала бы Намбо, не будь в правой руке у гостьи ножа.
– Вышли погулять.
– Для пущей убедительности Намбо кивнул в сторону окна.
– В такую погоду?
– А что, в такую погоду гулять запрещено?
– Я остановлюсь в твоем баре на день или два, - сказала девушка.
– Мне нужна койка, еда и ножницы. Не возражаешь?
– Хм.
– Намбо улыбнулся.
– Разумно спрашивать, не возражаю ли я, когда в руке лежит сталь.
– Серебро.
– А-а… ну это все меняет. Конечно, не возражаю.
Она поняла буквально. Спрятала нож, стала отстегивать накидку. Намбо кисло усмехнулся.
Грубиянка. Могла бы для приличия подержать нож подольше, а то прямо показывает, что совсем меня не боится.
– Нож для охраны был, - пояснила девушка, сворачивая накидку.
Ну вот, самая что ни есть грубиянка.
– А как ты вошла?
– В окно влезла, - не отрываясь от своего рюкзачка, ответила она.
– Там створки расшатанные, надо подлатать.
Своевольно влезла в чужой бар, еще и критикует. Хамка.
– А почему в дверь не постучала, как нормальный человек?
– Разве нормальные люди стучат ночью в двери закрытого бара?
Вы только поглядите на нее!
– Нормальные люди не вламываются в чужие бары посреди ночи!
Нежданная гостья извлекла из рюкзачка мешок и потрясла монетами.
– Я заплачу.
– Ну да, - буркнул Намбо, - деньги все решают. Ты кстати положила мокрую сумку мне на подушку… Ну да,
Девушка подняла руку.
– Знаешь, почему твой бар не процветает? Ты слишком много говоришь. Я не спала сорок восемь часов и жутко раздражена. Давай помолчим. До рассвета.
– Но…
Она снова подняла руку.
– Должна предупредить, меня ищут. Если в бар завалятся стражи или наемники и будут искать меня, скажи, что не видел, ладушки?
Ладушки?
– Погоди, кто ты? За что тебя ищут? И почему я должен…
Рука в третий раз рассекла воздух.
– Меня зовут Парти Уикс, давай помолчим до рассвета.
***
Намбо не помнил ночи, длившейся так долго, как эта. Грубиянка Парти, едва представившись, улеглась на его кровати и мгновенно уснула, а он, лишенный сна, застыл. В баре нет другой кровати, другой подушки, другого теплого, набитого овечьей шерстью одеяла. Одеяла, которое гостья в мокром платье использовала, как матрас.
Пыхтя от возмущения, Намбо спустился на первый этаж. Там было темно и сыро. «Срыгай» не пользовался популярностью, и Намбо это устраивало. Меньше возни. Он не выбирал себе сосуд, его насильно зашвырнули в дряхлое тело бармена. Да, спасибо, что хоть в это, но могли бы подобрать и получше. Намбо охотно поработал бы судьей или доктором. Первый легко мог дарить ложные надежды преступникам, чтобы после насытиться, а второму-то и делать ничего не надо. Родственники больных - бесконечный источник несбывшихся надежд.
Намбо подошел к столу, выдвинул верхний ящик и наощупь отыскал сверток. Развернул, в одну руку взял кресало - полоску гладкой стали, в другой соединил заостренный конец сланца с кусочком льна. В темноте нужна особая точность, легко попасть себе по пальцам. Но Намбо не сомневался ни на миг: уж с чем-чем, а с огнем-то он управится.
Четыре резких точных удара - посыпались икры, запахло паленым. Намбо легонько подул на ткань, позволяя огоньку набрать силу. И тут же поднес крошечное пламя к каганцу. Фитильки на конце глиняной чаши зажглись, слабо осветив пол и стул на длинных железных ножках. Намбо заметил таракана и, не задумываясь, придавил.
И что мне теперь делать, стоять тут до утра?
Он решил сесть. Но не просидел и минуты, как встал. Прошелся вдоль стола взад-вперед, нарочно стуча подошвами, затем снова сел. Забарабанил пальцами по столешнице, гладкой и прохладной, потянул носом воздух. Пахло скисшим виноградом и потом.
Может открыться раньше?
В дверь застучали.
О, чудно!
– Подождите, подождите, я иду!
– крикнул он и пробормотал под нос: - И остальные каганцы надо бы зажечь, а то темнота-а…