Дело рук человека
Шрифт:
– Умеешь ты подбадривать, - бросил Намбо и спрятал ремень. Ремень ему не нравился, впрочем, как и мачете, в старой жизни Намбо предпочитал лук и стрелы, но он сейчас предпочел бы рисковать шкурой пусть и с далеко нелюбимым клинком, чем без всего.
– Тебе бы подошла должность…
Парти не суждено было узнать, какая бы должность ей подошла. В дверь забарабанили, и у Намбо начисто отбило желание ехидничать и иронизировать.
– Фляга пустая, - прошептал он.
– Забей!
Парти подскочила к лестнице и полезла на чердак, Намбо - следом. Чердаком это помещеньеце едва ли можно было назвать - простецкая каркасная ферма. Парти первой
Они добрались до второго лючка и осторожно выбрались на крышу. Черепица скользкая, дождь только-только утих. Парти велела Намбо держаться за конек, а сама спустилась к скату и стала наблюдать.
– Именем императора, открывайте!
– донеслось снизу.
– У нас приказ осмотреть все дома. Если не откроете, мы сами вынесем дверь.
– Капитан, мы вторые осматриваем эту делянку. Если дверь висит на петлях, значит, Арчи, Тон и Капитан Тенгор уже побывали в доме.
– Это не меняет приказа, - не согласился капитан, - мы должны осмотреть, и мы осмотрим.
– Ненадолго повисла тишина, затем с грохотом ударилась о пол выбитая дверь.
– Входим!
– За мной, - шепнула Парти и побежала прямо по краю крыши.
Завороженный ловкостью девушки, Намбо пошел следом. Черепица уходила из под ног, но руки держались за мокрый конек и не давали упасть. Парти добралась до места, где при желании можно было перепрыгнуть на крышу соседнего дома, и ловко спрыгнула в темный переулок.
– Давай, - шикнула она, приподнявшись после кувырка.
Намбо не умел кувыркаться при приземлении и побаивался высоты, но когда услышал усилившиеся голоса солдат - солдаты, очевидно, лезли на «чердак» - прыгнул, не задумываясь. Булыжник жестко встретил стопы, по позвонку пробежала дрожь. Намбо охнул: ну и больно же! И тут же поспешил за Парти.
Тучи рассеивались, открывая дорогу луне. Парти с Намбо пересекли улицу, свернули на дорожку меж трактиром и домом дантиста и перешли на бег. Намбо не бегал сто тридцать один день, со дня, когда его арестовали за воровство, и сейчас, когда сердце его сотрясало грудь, а ветер лохматил отросшие волосы, Намбо с удивлением обнаружил, что рад. Рад, что даже в этом дряхлом теле ему есть от кого убегать.
Глава 6. Сын архитектора
Сокрытый маскировочной сетью, Желз полз. Под согнутыми в локтях руками шелестели листья, кожу колол усохший чертополох, цветки репейника цеплялись к одежде, мелкая мошкара оккупировала лицо и шею. Желз терпел: по-другому за стены столицы Нордин, Огавраш, ему не проникнуть.
Существует шанс, что обо мне позабыли. Вполне возможно начальник Герцинге не рискнет доложить о моем побеге. Кому нужны лишние проблемы? Легче сделать вид, что казнь состоялась, и избежать бесчисленных проверок и разбирательств. К тому же, какому сбежавшему болвану придет в голову вернуться в город, из которого его отправили на казнь?
Желз почесал нос - пылище под сетью было хоть отбавляй - и ускорился.
Осталось недолго.
Когда он добрался до стены, из толстых каменных плит, и осторожно вылез из-под сети - желтовато-зеленной, над полем висел
Хоть бы отец был прав.
***
Он вернулся домой, потный и чумазый, и уселся за стол на кухни. Мать стояла у печи, черпачком помешивала котелок. Когда бы Желз не прибегал с улицы, мать всегда была здесь и если не готовила, то стирала белье или подшивала порванную, обычно Желзом, одежду.
– Ма, я седня поколотил Магла, - похвастался он, - мы с ним на палках сошлись. Я значит, говорю: «Не лезь, коль проблем не хочешь», а Магл: «Да я тя на раз-два уложу». На раз-два уложит? Ну да, так впрямь и уложит. Нашел я, значит, палку, длинную, как твоя швабра, и такую же толстую. Магл взял кусок лопаты. Мы с ним…
– Желзик, ты видел себя?
– спросила мать, обернувшись.
– Ни синяка! Ни…
– Ты чумазый, как землекоп! Ну-ка иди умойся и сполосни руки. С мылом, - добавила она, - буду нюхать твои ладошки.
– Ну ма, это же сок сражения…
Она рассмеялась звонко и заливисто. Желз заулыбался, он обожал ее смешить.
– «Сок сражения»? Как умоешься, иди папе расскажи, его это тоже развеселит.
Желз насупился.
– Нет.
– Почему?
Желз опустил взгляд.
– Потому.
– Желз?
– Ему плевать. На меня и на тебя.
– Опять ты об этом, - вздохнула мама.
– Пойми, Желз, у папы очень важная работа.
– Такая важная, что он даже не хочет со мной поиграть? Другие отцы играют со своими детьми. Даже отец Магла на прошлой неделе гонял с ним камень.
– Желз, есть вещи намного, намного важнее игр.
– Она опустилась возле него на колени, мягко ущипнула за щеки.
– Ну и чего ты хмуришься? Помнишь, что я говорила? «Кто долго хмуриться и на других дуется, тому ничегошеньки не видать, его удача и счастья сдуются». Иди сходи к папе, расскажи, как поколо… проучил Магла. Колотить других не хорошо, запомни это. Давай иди.
Желз помотал головой.
– Сходишь, и угощу тебя шоколадом.
– Шоколадом?
– Глаза у Желза загорелись. Сильнее сражений на палках и клубничного варенья он любил только шоколад.
– Ладно, схожу, но только из-за шоколада.
– Только из-за шоколада, - весело согласилась мама.
Желз спрыгнул со стула, подбежал к тазику с водой, взял мыло. Мыло пахло дымом. Потер в ладошках, сполоснул, затем щедро намылил лицо, смыл и вытерся колючим полотенцем. Чистый и свежий, он поскакал по лестнице наверх. Дверь в кабинет отца была закрыта, и Желз минуты две простоял, собираясь с мыслями. С матерью он всегда ладил, с ней чувствовал себя легким и свободным, а с отцом его словно что-то невидимое запирало изнутри. Он боялся сказать лишнее, глупо пошутить или поделиться тем, чем занята голова.
Наконец он постучал - три тихих удара - и, не дожидаясь ответа, вошел.
– Можно?
– осторожно спросил он.
Владлен Дикорь сидел в кресле и смотрел на растянутый в руках пергамент. Владлен был широкоплечий, полысевший, с мохнатыми бровями и козлиной бородкой, удлиняющей и без того вытянутое морщинистое лицо.
– А ты хочешь?
– Отец поднял взгляд, улыбнулся.
– Мать заставила, да? Пироги? Варенье?
– Шоколад, - слабо отозвался Желз.
– Хм. Знаешь, чем я занимаюсь?