Дело Томмазо Кампанелла
Шрифт:
– Как вам самому не противно?! Как вы смеете так оскорблять человеческое достоинство?! – кричали некоторые девушки-студентки уже Таборскому. – Нам противно на вас смотреть!
– Мне уже плевать на все и вся, – мрачно проговорил Таборский. – Я буду рад дойти сегодня до самого дна, пусть это даже дно унижения. Может быть, какие-то боги с Олимпа хотят, чтобы я выпил всю эту чашу страданий. И как только я это сделаю, они оставят меня в покое, и кошмар кончится. И я вновь стану прекрасным юношей Таборским, который мечтает совершить свой подвиг.
– Ну что ж, – проговорила красивая студентка, сидевшая напротив Таборского на помосте. – Раз вы все для себя решили, не соизволите ли вы наконец представиться? Не ровен час сюда войдет еще одна девушка, которая тут же попадет на этот помост, и нам станет не до вас…
– Я – Таборский, – представился Таборский с застывшим, грустным лицом. – Муж… Изменяю своей жене… Шляюсь вот в поисках, так сказать, приключений. Ведущий все правильно определил. Зашел в кафе на огонек.
Между тем невысокий помост, на котором сидели участники игры, был окружен со всех сторон вплотную подступившими к нему посетителями кафе. Вытяни Таборский, сидевший на краю помоста, руку, и он бы мог коснуться кого-нибудь из зрителей.
– Господи! Зачем он пришел сюда? – проговорила одна из девушек, стоявших неподалеку. – Неужели он не понимает, что ему здесь не место?! Что здесь с ним сделают?.. Что здесь с ним сделают?!
И тотчас, словно эхо, понеслось по залу:
– Что здесь с ним сделают?.. Что здесь с ним сделают?.. Что здесь с ним сделают?..
Таборский посмотрел по сторонам и обнаружил, что в толпе, окружавшей помост, в разных местах стояли несколько студенток в одинаковых масках поросяток. Как на подбор, эти студентки-поросятки были полненькие и невысокого роста. Именно они и повторяли, как заклинание, это «Что здесь с ним сделают?», которое, словно шелест листвы в ветреную погоду, непрерывно разносилось по залу.
– Прекрасно!.. Прекрасно! – проговорил Лассаль-младший. – Теперь мы знаем, кем является новый участник нашей игры: это чей-то неверный муж, развратник. Можно сказать, Сатир. Кстати, а посетители кафе, которые одновременно являются нашими зрителями, знают, кто такой Сатир? Ну, кто знает, кто такой Сатир?.. Ответившему от меня приз – большая бесплатная рюмка водки.
Неизвестно, ответил бы кто-нибудь из зала на этот вопрос, но тут неожиданно сам Таборский взял у сынка Лассаля микрофон и сказал:
– Сатир – это древнегреческое мифологическое существо с козлиными волосатыми ногами и копытцами. Поведением отличается крайне мерзким и развратным. Отсюда и название болезни – «сатириазис», при которой мужчина вступает в многочисленные плотские связи.
– Да-да, вот именно! – согласился с ним сынок Лассаля, беря микрофон обратно. – Вступает в многочисленные связи, шляется в поисках приключений, в поисках, так сказать, сомнительных удовольствий. В день всех влюбленных такой оборот дела, такой участник телеигры, посвященной любви с первого взгляда, – это самое оригинальное, что можно вообще придумать. Кругом в день всех влюбленных на улицах и в многочисленных кафе встречаются юные и прекрасные, романтически настроенные создания и дарят друг другу милые подарки, а в нашем кафе на сцене – Сатир с ужасным, истасканным и изборожденным временем и пороками лицом, к тому же неравнодушный к алкоголю, что тоже сказывается на коже лица. Ну ничего, и не такое в жизни поправимо! С помощью кремов и гелей, которые выпускает фирма-спонсор нашей сегодняшней вечеринки, можно помочь вернуть молодость еще и не такому посетителю! – ловко подвел разговор к нужной ему теме сынок Лассаля. – Кстати, дорогие гости, спонсор призов нашей сегодняшней вечеринки косметическая фирма…
И тут он назвал международный концерн, благодаря телевизионной рекламе известный широкой публике.
Тем временем официантка принесла Таборскому обещанную большую бесплатную рюмку водки, и он тут же махом выпил ее, поставив пустую рюмку обратно на поднос, а на помост из залы поднялась девушка с красивым черным портфолио в руках. Сынок Лассаля передал ей оранжевый меховой микрофон, и она, раскрыв портфолио, с немного нудной интонацией принялась зачитывать текст с какой-то лежавшей там бумажки:
– Человек в тридцать пять лет… Лицо: произошли значительные изменения. Прежде всего это касалось кожи, которая высохла почти повсеместно за исключением крыльев носа и подбородка. Под глазами собралась лимфа и обозначились значительные круги. Лимфа собралась мешочками. Кроме того, появилось несколько не очень крупных бородавок, которые тем не менее были заметны и придавали всему лицу выражение некоторой высохшей усталости…
– Подождите-подождите! – перебила ее красивая студентка из находившихся на помосте. Вот уже несколько минут она сидела на своем стуле и не отрываясь смотрела на Табор-ского:
– Зачем вы сказали про Сатира и про многочисленные плотские связи?! Зачем вы так методично напиваетесь? Вы вовсе не грязный и не низкий! Быть может, вы действительно ищете чего-то по кабакам, вступаете в какие-то плотские связи, но душа у вас вовсе не грязная и не низкая, вы просто ищете любовь, которую вы никак не можете найти. Но и не найдя ее, просто так успокоиться и жить вы не можете! Ведь так?
– Да, так! – согласился Таборский. – Быть может, это вы – моя любовь?
Она вздрогнула.
– Значит, когда вы говорите про сатириазис и про то, что вы шляетесь, вы на себя наговариваете?.. Вы же говорили, что вам хочется дойти до дна сегодня вечером? – не унималась красивая девушка.
– Да, я наговаривал на себя! – сказал Таборский. – Меня легко принять за Сатира с волосатыми козлиными ножками, но я не Сатир. Я, на самом деле, юноша, которого заколдовали! Полюбите меня с первого взгляда и колдовство отступит. Вот увидите! – водка все сильнее действовала на него. – У меня мрачное прошлое: три жены-алкоголички, Воркута, мглистый Север, но полюбите меня, дайте мне шанс!.. И колдовство отступит.
Лицо красивой студентки стало ужасно печальным.
– Полюбить вас? – прошептала она. – Мне кажется, вы гораздо благородней, чем старались выглядеть поначалу… Но вот что: откуда вы знаете, быть может, меня тоже заколдовали, и я, на самом деле, ужасная старуха, принявшая обличье молодой девушки, ужасная старуха, Наина из Пушкинского «Руслана и Людмилы»? Не боитесь вы полюбить меня? Быть может, так же как вы ловите в свои сети юных дев, я ловлю прекрасных юношей?
– О нет, я не ловлю юных дев в сети! – взмолился Таборский.