Дело Тутанхамона
Шрифт:
Картер несколько раз перечитал иероглифы. Не веря своим глазам, он попросил перевести текст двух сотрудников музея и стажера из Германии. Все они подтвердили, что речь идет именно о проклятиях! К счастью, на папирусе стоял инвентарный номер, по которому можно было отыскать недостающую часть текста.
Картер вытребовал себе допуск в запасники музея, где хранились восхитительные произведения искусства.
Египетские боги, видно, благоволили к Картеру: после долгих поисков он нашел вторую часть папируса с тем же инвентарным номером. Раздельное существование двух частей папируса может показаться читателю странным, но это обычное явление в музейной практике. Действительно, к чему тревожиться о мелких, незначительных находках?
Картер быстро
Говарда охватило невероятное волнение – неужели он держал в руках документ, подтверждавший сооружение тайной гробницы Тутанхамона? Выдолбив гробницу в толще скалы, вход в нее завалили каменными глыбами, скрыв от жаждущих наживы расхитителей.
Осталось прочесть лишь несколько иероглифов – имена царя и зодчего, который надзирал за сооружением гробницы. Картер утер пот со лба, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Он был поражен собственной слабостью, по его мнению, недостойной настоящего ученого! Овладев собой, он принялся читать дальше и… испытал огромное разочарование.
Архитектора звали Инени, [40] царя – Тутмесом I. Он повелел устроить себе тайную усыпальницу в скалах Долины царей, чтобы уберечь свою гробницу от воров. Именно он стал основоположником традиции, [41] которую поддержали цари XVIII, XIX и XX династий. Благодаря Тутмесу I безлюдная пустыня на западном берегу Нила приобрела всемирную известность.
О Тутанхамоне не было ни слова.
16
40
Эта надпись находится и на стене гробницы самого архитектора. (Прим. пер.)
41
Имеются данные, что первым фараоном, который повелел соорудить себе тайную гробницу, являлся Аменхотеп I. (Прим. пер.)
– Все англичане – звери! – воскликнула Раифа, сверкнув глазами.
– Не все, – мягко возразил Говард, беря ее за руку.
– Нет, все.
– И я?
– Ты теперь только наполовину англичанин. А я сейчас разговариваю с твоей египетской половиной.
Они сидели на берегу канала, глядя, как буйволы пьют воду. Рядом голышом плескались дети. Они вскарабкивались на спины животных и, заливисто смеясь, прыгали в воду.
Во главе страны встал Аббас II Хильми, сменивший своего отца Тауфика на посту хедива. [42] При Тауфике, который совершенно не разбирался в экономике, Египет обзавелся таким внешним долгом, что стал полностью зависим от других держав, а точнее, от Великобритании. Аббас II Хильми выступил за независимость, однако его робкое заявление о том, что пора бы вывести страну из-под иностранной опеки, вызвало резкую реакцию консула Великобритании. Это возмутило многих египтян, в том числе Раифу.
42
В те времена это звание носил глава Египта. (Прим. авт.)
– Раифа, ты ведь прекрасно знаешь, что мы нужны твоей стране!
– Я отказываюсь это понимать и тебе запрещаю так думать!
Негодование ей очень шло. Меньше всего Говард хотел говорить с девушкой о политике, но невольно залюбовался ее раскрасневшимся личиком.
Со дня приезда Картера в Дейр-эль-Бахри прошел месяц. Постоянные отлучки помощника вызвали негодование Навиля. Он даже пригрозил выгнать молодого человека с раскопа за прогулы, но Говард все же улучил минутку, чтобы встретиться
– Надо гнать отсюда англичан! – возмущалась Раифа. – Они разграбили всю страну!
– Египет погубили турки, а не англичане, – начал горячиться Говард.
– Европейцы исковеркали нам жизнь! Египту не следовало соглашаться на строительство Суэцкого канала.
– Англия тоже была против!
– Еще бы, ведь она боялась потерять контроль над Индией! Меньше всего англичане пекутся о простых людях. У них здесь свой корыстный интерес!
– Не преувеличивай, Раифа! Без участия Европы сельское хозяйство не шагнуло бы вперед. Отныне выживание народа больше не зависит от разливов Нила! [43]
43
Разливы Нила прекратились после возведения Асуанской плотины (1898—1902). (Прим. пер.)
– Зато теперь феллахи круглый год гнут спину на полях, как настоящие рабы! Разве это прогресс? Зараза размножается в стоячей воде каналов, где крестьяне веками купались, стирали белье и мыли посуду. Раньше вода была чистой, а теперь она несет смерть! Паразит попадает в печень и селезенку, истощает организм, человек начинает мочиться кровью и умирает. За что нам любить тех, кто принес нам эту дрянь?
– Ты разве меня любишь? – спросил Картер и тут же поразился собственной наглости.
Сейчас девушка вскочит, убежит, и что тогда делать? И Ньюберри, и Питри, и Навиль стыдили его за грубость и бесцеремонность, однако, видимо, все без толку!
Однако Раифа не вскочила и даже рука ее по-прежнему покоилась в его ладони.
– Прости меня, – промямлил юноша.
– За что же, Говард?
– Я был чересчур прям.
– Не верю своим ушам! Сомнения тебе не свойственны. Ты не лукавишь? – Раифа смущенно улыбнулась. – Просто никто еще не позволял себе так вольно разговаривать со мной.
– Это потому, что в тебя еще никто не влюблялся!
Их пальцы переплелись. Говард не знал, что делать дальше. Как признаться в любви арабской девушке? Если бы он имел дело с англичанкой, то доверился бы своему чувству.
– Можно тебя нарисовать?
– Коран не велит. Мне вообще следовало бы носить паранджу. Сохрани меня в сердце своем, но не запечатлевай мои черты!
– Разве тебе не интересно, что получится?
– Нет. Ты сотворишь злого духа.
После обеда они снова гуляли. Раифа вспоминала об отце крестьянине, который умер молодым. Говард рассказывал о Норфолке.
Когда солнце стало клониться к западу, они набрали воды из колодца, чтобы Раифа могла омыть запылившиеся ноги. Вдруг она заметила, что у нее стерлась краска с ногтей и очень расстроилась: ведь теперь она могла стать легкой добычей злых духов и потерять чистоту! Девушка увлекла Говарда за собой к ближайшим домикам, нашла какую-то старуху и купила у нее кашицу хны. Хенна – похожий на бирючину кустарник с овальными листочками – в сезон усыпана гроздьями цветов. Их растирают в порошок, потом разводят водой и получившуюся краску используют в косметике или ведовстве.
Раифа присела на корточки и стала красить ногти. Говарду стало неловко. Казалось, будто он за ней подсматривает.
Вдруг послышался стук копыт, и девушка встрепенулась, как непуганая лань. Она вскочила и прижалась к стене глинобитного домика. В облаке взметнувшейся пыли возник Гамаль. На поясе у него висел хлыст из кожи гиппопотама.
– Я запретил тебе видеться с сестрой! – прорычал он.
– Раифа – свободная женщина!
– Английская собака! Хочешь осквернить ее?! – Гамаль поднял коня на дыбы.