Дело Уичерли
Шрифт:
Тревор усмехнулся — он, можно сказать, пробовал на зуб решение, которое я ему навязывал.
— Ладно, — решился наконец он. — Поговорите с Мэки. Если Гомер откажется платить, заплачу сам. А если к вам будут претензии, валите все на меня.
Глава 14
Мэки ждал меня в ресторане отеля «Святой Франциск». К его столику меня проводила дежурная по этажу, пышногрудая брюнетка; в этот момент она сильно смахивала на экскурсовода, который демонстрирует туристам статую какого-то местного святого.
Вилли
Нравился он и мне. Не будучи святым, Вилли вместе с тем был довольно честным человеком, хотя наши с ним понятия о чести иной раз не совпадали.
— Рад тебя видеть, Лью, — сказал он, крепко пожимая мне руку. — А я уж грешным делом решил, что ты навсегда затерялся в джунглях Лос-Анджелеса.
— Как видишь, нет. Люблю иногда прокатиться в ваш провинциальный городок.
На лице Вилли заиграла самодовольная улыбка: он верил, что земной рай существует и рай этот — Сан-Франциско. Мы заказали бифштекс и сухое мартини. Официантка, которая давно уже порхала вокруг нашего столика, называла Вилли по имени и смотрела на него таким взглядом, будто больше всего на свете ей хотелось понюхать его гвоздику. А взгляд Вилли говорил: понюхай, если хочется, но имей в виду: под гвоздикой у меня спрятана бомба. Дождавшись, пока официантка наконец упорхнула, я сказал:
— Как ты догадываешься, я здесь по делу.
— Ясно. — Упершись своими острыми локтями в белую скатерть, Мэки вплотную придвинулся ко мне. — По телефону ты упомянул магическую фамилию Уичерли. Что там опять стряслось в этой семейке?
Я рассказал.
— Значит, дочка у них сбежала?
— Сбежала, вот только неизвестно — одна или с кем-то.
— Думаешь, ее украли?
— Маловероятно. Обычно довольно скоро требуют выкуп, а тут прошло уже два месяца.
— Два месяца? — переспросил он.
Я кивнул.
— Уичерли все это время отсутствовал — был в плавании. Девчонка училась в колледже Болдер-Бич, вела вполне самостоятельную жизнь. Сюда она приехала проводить отца, и последний раз ее видели, когда она вместе со своей матерью, бывшей женой Уичерли, садилась на пристани в такси.
— Да, помню, я читал в газете, что она наконец получила развод. А чем эта дамочка сейчас занимается?
— В данный момент у нее тяжелая депрессия, она переезжает из отеля в отель и бормочет что-то о смерти и убийстве. Уичерли тоже не в лучшем виде — я только что говорил с ним по телефону, А я, видишь ли, должен решать их семейные проблемы.
— В прошлом году, помню, у них тоже все было неладно. Семья на глазах разваливалась. Знаешь, такие швейцарские шоколадки — ткнешь их пальцем, они и рассыпаются.
— Я тебе про Фебу, а ты мне про какие-то шоколадки.
— Значит, последний раз ее видели с матерью? Что же говорит мать?
— Ничего примечательного. Если хочешь моего
— Смотри, какой психиатр нашелся! Скажи лучше, ты попробовал отыскать такси, в котором они уехали с пристани?
— Этим я сейчас и занимаюсь. Ты мог бы помочь мне?
Вместо ответа на вопрос он окинул меня ласковым, непроницаемым взглядом. Тем временем официантка принесла нам мартини, и мы, как всегда, стали потягивать его наперегонки. Отпив половину, Вилли опустил свой стакан.
— Ты думаешь, девчонки нет в живых?
— Не хочется в этом признаваться, но у меня такое предчувствие есть.
— Убийство или самоубийство?
— О самоубийстве я даже не подумал.
— А зря, — задумчиво сказал Вилли. — Очень уж она неуравновешенная. Была по крайней мере. Я видел ее всего пять минут, и за это время у меня от нее голова пошла кругом. Невозможно было предсказать, что она выкинет в следующий момент — то ли будет со мной заигрывать, то ли выбежит со слезами из комнаты. Какая-то она неконтактная.
— А если попроще?
— Понимаешь, Феба ужасно сексуальна и сама же этим крайне тяготится. Сексуальная и в то же время тревожная. Насколько я знаю ее родителей, детство у девочки выдалось не самое счастливое, ведь мать, такая же сексуальная истеричка, совершенно ею не занималась. Поэтому никогда не известно, что такие женщины, как Феба и ее мамаша, могут учинить.
— Или что с ними могут учинить.
— Значит, ты думаешь, это убийство, — заключил Вилли.
— Сначала не думал, а теперь думаю.
— А что изменилось?
— Вчера на Полуострове произошло еще одно убийство.
— Ты имеешь в виду Мерримена, маклера по продаже недвижимости?
— Все-то ты знаешь.
— Просто вчера на Полуострове оно было единственным. Полиции здорово повезло. — Вилли хмыкнул. — От приятеля, который работает в суде, в Ман-Матео, я совершенно случайно узнал, что разыскивается Кэтрин Уичерли. Если ты знаешь, где...
— Понятия не имею. Я ее и сам ищу. Вчера вечером мы с ней беседовали в Сакраменто, а потом ее дружок шарахнул меня по голове монтировкой, после чего они скрылись в неизвестном направлении.
— То-то у тебя голова забинтована.
— Пустяки. Но Кэтрин Уичерли мы отыскать должны.
— "Мы"?
— Говорю «мы», потому что без твоей помощи мне не обойтись. У тебя для розысков есть все необходимое, а у меня — нет.
Вилли скис:
— Прости, Лью, но у меня сейчас дел невпроворот.
— Что у тебя произошло с Уичерли в прошлом году?
Он пожал плечами и допил мартини.
— Тебе, похоже, не нравится Уичерли, — допытывался я.
— Еще как нравится. Я вообще люблю этот тип. У таких, как он, деньги вместо мозгов. При этом он себе на уме: эти избалованные тупицы вообще-то народ изворотливый. В прошлом году он меня здорово нагрел. — Чувствовалось, что Вилли злится: глаза у него стали еще темнее, а нос, наоборот, побелел. — Этот болван подослал ко мне одного из своих людей, местного шерифа по имени Хупер, и отобрал у меня вещественные доказательства.