Дело в стиле винтаж
Шрифт:
— И что теперь будет с газетой? — поинтересовалась я.
Дэн взял меню.
— Ничего особенного, поскольку «Тринити миррор» хочет оставить все как есть. Мэтт по-прежнему будет редактором и сохранит небольшую часть акций; кроме того, возникла идея выпускать газеты с похожими названиями в других частях Южного Лондона. Все служащие остаются на своих местах — кроме меня.
— Почему так? Ведь вам нравилось заниматься журналистикой.
— Да. Но теперь я смогу делать то, к чему стремился.
— И что же это?
— Хочу
— Но он у вас уже есть.
— Я имею в виду настоящий кинотеатр; независимый, там, конечно, будут показывать новые фильмы, но и в равной степени классическое кино, в том числе ленты, которые трудно увидеть, — скажем, «Питер Иббетсон» тридцать четвертого года с Гэри Купером или «Горькие слезы Петры фон Кант» Фасбиндера. Что-то вроде маленького Британского института кино — мы станем проводить обсуждения и дискуссии. — Официант принес шампанское.
— И полагаю, проектор будет современным.
Дэн кивнул.
— После Рождества я начну подыскивать помещение. — Мы сделали заказ.
— Рада за вас, Дэн, — подняла я бокал. — Примите мои поздравления. Вы порядком рисковали.
— Да, но я хорошо знал Мэтта и верил, что у него получится замечательная газета, а затем нам несказанно повезло. Так что выпьем за «Деревенский винтаж». — Дэн тоже поднял бокал. — Спасибо вам, Фиби.
— Дэн… Меня интересует одна вещь: в ночь фейерверков вы рассказали мне о своей бабушке — о том, что благодаря ей смогли вложить деньги в газету…
— Верно, а затем вам пришлось уйти. Кажется, я уже говорил, что вдобавок к серебряной точилке для карандашей она оставила мне одну ужасную картину.
— Да.
— Это устрашающее полуабстрактное полотно висело у нее тридцать пять лет.
— Вы еще признались, что были несколько разочарованы.
— Да. Но спустя пару недель я снял коричневую бумагу, в которую оно было завернуто, и обнаружил прикрепленное к нему сзади письмо, в котором бабушка написала, что ей известна моя ненависть к этой картине, но она якобы «может чего-то стоить». Поэтому я отнес ее в «Кристи», и обнаружилось, что это Эрик Ансельм — а я и понятия не имел, поскольку подпись была неразборчивой.
— Я слышала об Эрике Ансельме, — заметила я, когда официант принес нам тарелки с рыбным пирогом.
— Он был младшим современником Раушенберга и Твомбли. Женщина в «Кристи» разволновалась, увидев ее, — мол, Эрика Ансельма «заново открыли» и картина может стоить примерно триста тысяч фунтов… Но ее продали за восемьсот тысяч. Вот откуда у меня взялись деньги.
— Боже милостивый! Значит, бабушка в конечном счете оказалась очень щедра к вам.
— Чрезвычайно щедра, — согласился Дэн.
— Она собирала произведения искусства?
— Нет. Она была акушеркой. А картину ей подарил в знак благодарности один человек за то, что она спасла его жену, у которой были чрезвычайно трудные роды.
Я снова подняла бокал:
— Ну,
Дэн улыбнулся.
— Я часто пью за нее, ведь она вдобавок ко всему была очень хорошей. Часть средств я потратил на покупку дома, — продолжал он, приступая к пирогу. — Затем Мэтт сказал, что у него не хватает денег на выпуск «Черного и зеленого». Я сообщил о свалившемся на меня богатстве, и он спросил, не хочу ли я вложиться в газету; я подумал и согласился.
— Правильное решение, — одобрила я.
— Да. В любом случае… так приятно снова видеть вас, Фиби. Мне в последнее время не часто это удавалось.
— Ну, я была слишком занята, Дэн. Но теперь у меня… все хорошо. — Я положила вилку. — Можно что-то сказать вам? — Он кивнул. — Мне нравятся ваши курчавые волосы.
— Правда?
— Да. Они необычные. — Я посмотрела на часы: — Но мне пора идти — час уже прошел. Спасибо за обед.
— Было так мило отпраздновать с вами продажу газеты, Фиби. Вы хотите посмотреть какой-нибудь фильм?
— О да. Что хорошего вы покажете в ближайшем будущем?
— «Вопрос жизни и смерти».
— Звучит… великолепно.
Итак, в четверг я поехала в Хитер-Грин — и сарай был полон. Дэн коротко сообщил мне, что этот фильм — классическая фантастика, роман и судебная драма в одном флаконе, где летчик-истребитель одерживает победу над смертью во времена Второй мировой войны.
— Питер Картер прыгает из горящего самолета без парашюта и чудесным образом остается в живых, обнаружив, что обязан этим просчету в небесной канцелярии, который собираются исправить, — объяснил Дэн собравшимся. Дабы выжить и соединиться с любимой женщиной, он подает заявление в Небесный апелляционный суд. Вопрос в том, является ли все это реальностью или галлюцинациями в результате полученных им травм? Решать вам.
Он выключил свет, и занавески перед экраном раздвинулись.
После фильма некоторые зрители остались поужинать и обсудить фильм. Почему, например, Пауэлл и Прессберг использовали и черно-белую пленку, и цветную.
— То обстоятельство, что небеса черно-белые, а земля цветная, призвано подчеркнуть победу жизни над смертью, — пояснил Дэн, — и послевоенная публика должна была ощутить это очень хорошо.
Это был приятный вечер, и я ехала домой, чувствуя себя более счастливой, чем в последнее время.
На следующее утро забежала мама и сообщила, что решила-таки купить платье-пальто от Жака Фэта.
— Бетти с Джимом в двадцатых числах устраивают рождественскую вечеринку, поэтому мне потребуется новый наряд — новый старый наряд, — поправилась она.
— Все новое — это хорошо забытое старое, — весело отозвалась Анни.
Мама достала бумажник, но я и помыслить не могла о том, чтобы взять у нее деньги.
— Это будет моим заблаговременным подарком к твоему дню рождения, — сказала я.