Дело всей жизни. Книга первая

Громова Ульяна

иначе оно становится пресным трахом.

Ланч в ресторане в вип-зале — это далеко не то же самое, что ланч в кафе у Стейры. Но я поймала себя на мысли, что придирчиво присматриваюсь к официантке и хостесу, что ищу в тарелке хотя бы намёк на сама не знаю что… какую-нибудь оплошность шеф-повара при оформлении блюда вроде неровно растянутой кляксы соевого соуса под суши с копчёным угрём. Удивлялась сама себе — неужели во мне дремлет капризная сучка, каких немало видела в кино? Этакая стерва с замашками королевы.

Но

потом поняла — я просто ищу, чем так отличается весь остальной мир от мира миллиардеров. Ищу в мелочах: в толщине кусочка хлеба, в дизайне еды в моей тарелке, в интонации официантки, в цвете занавесок, в окружности круглого столика… Искала и не находила. Никита наблюдал за мной с интересом, пока я крутила головой по сторонам и трогала всё, до чего могла дотянуться.

— Несь, что происходит? — наконец, спросил он, когда нам разлили по бокалам сухое белое вино с шикарной ароматикой.

Я надышаться им не могла, с восторгом отмечая, как отзвучала высокая нота и распустилось сердце — белая акация, зелёное яблоко, свежий ветер и скошенная трава. Ммм… Такого нет в винной карте забегаловок.

Отличие номер раз.

— Пытаюсь понять, что в вип-обслуживании не так.

— А что не так?

— На вид — обычный зал. Меню тоже вполне понятное: нет обёрнутой в золото сосиски или платинового с алмазами соуса к мясу. Да и вилки простые — даже не серебро.

Никита рассмеялся.

— Маленькая, дело ведь не в позолоченной еде или мебели.

— А в чём?

— Во многих нематериальных вещах. Ты когда-нибудь покупала сковородку?

У меня невольно рука замерла на полпути ко рту от неожиданного вопроса.

— А ты? — сунула в рот суши и ехидно сузила глаза.

Никита сделал глоток вина и отставил бокал. Из пола вырос официант и уже потянулся к бутылке налить ещё, но мой мужчина остановил его едва заметным жестом. Даже я, не сводившая взгляда со своего спутника, едва его уловила, а парень в строгом костюме растворился бесследно за мгновение. Я вытаращила глаза, показывая, как удивлена.

Отличие номер два — здесь прислуживают тени, читающие по мозгам. Я, кстати, не помню, как нам предлагали меню и приносили вино — номер три? Или я так увлечённо ощупывала утробу вип-зала, что не обратила внимания?

— Было дело, — улыбнулся мужчина. — Я однажды, как истеричка, расфигарил дома всю посуду.

— И?

— Экен вручил мне список и отправил на закупку. Это была незабываемая неделя.

— Целая неделя?

Представила себе Никиту со списком, выбиравшим тарелки и противни. Захихикала. Никита поддержал веселье — рассмеялся, откинувшись на спинку стула.

— Представляешь, в первый день я купил первое, что попалось под руку. Он всё выкинул. На второй день я пытался вспомнить, что видел в кухне — я ж под настроение готовлю, но смог вспомнить мало что. И даже то, что вспомнил и купил, оказалось не тем.

— Экен снова всё выкинул?

— Собрал и укатил в мой дом на побережье.

— Теперь она там?

— Как бы не так! Они с садовником сделали

из неё памятник моей истерике. Потом я узнал, что без моего друга не обошлось — такие изощрённые воспитательные меры изобретает сходу только Джейкоб.

Я выпила вино, которое, к слову, наливали буквально на три пальца в большой бокал — прямо расточительное использование свободного пространства, предназначенного для настоящего произведения искусства виноделов. Едва чара коснулась скатерти, как официант вырос снова. Накапал ещё на три пальца и телепортировался в неизвестном направлении. Я даже прыснула смехом.

— Как выглядит памятник? — мне на самом деле стало жутко интересно, настроение расцветало, как винный букет.

— Вернёмся из поездки — покажу.

— А что было потом?

— Я принёс Экену ноутбук и сказал купить через интернет хоть на все деньги всё, что ему надо, и, наконец, накормить меня — надоело заказывать еду.

Не заметила, как выпила вино. Просто беда: два глотка — и кончилось, невозможно насладиться! А послевкусие — просто ошеломительное!

Официант мелькнул на секунду, и бокал снова манил благородным экрю. На три пальца. Просто катастрофа! Вспомнила, как Никита весь день поддерживал во мне возбуждение, но не давал разрядки. Сейчас моё терпение испытывал официант. Сделала глоток вина и задержала во рту, проглотила и едва заметно вздохнула — это всё проделки Макуиточтли[22].

— Но он не купил? — заключила, борясь с желанием налить полный бокал и выпить залпом, чтобы, наконец, распробовать эту чудо — лёгкое, изящное, как флирт, вино. И настроение уже было под стать — шаловливое.

— Даже не взглянул на ноутбук. Но взглянул на меня. Да так, что я отправился к шеф-повару с пятью звёздами Мишлена, чтобы рассказал, какую посуду купить.

— Шеф-повар помог?

— Высмеял, как пацана…

Никита на полминуты замолчал, застыв с улыбкой на лице, а я воспользовалась паузой и протянула руку к бутылке посмотреть, что за вино и из какого сорта винограда. Едва коснулась её, как на меня упала тень официанта. Джинн, чтоб его закупорило! Отдёрнула руку. Никита уже отмер и с любопытством наблюдал, как я сердитым взглядом отчитываю парня. Он долил мне драгоценного напитка ровно до невидимой черты и испарился, как мираж. Я скосила глаза на зелёную бутылку, пытаясь разглядеть, сколько выпила, потом перевела взгляд на спутника, не поворачивая головы, осушила бокал и поставила на стол.

Официант явился пред мои карие очи в ту же секунду. Молча налил. На три пальца. Растворился, как озорной дух Макуиточтли.

Я смотрела на бокал хмуро. Казалось, что этот официант в светло-сером костюме привязан к бутылке. Стоит её коснуться — он возникает. Так же действует и пустой бокал, поставленный на стол. Решила провести эксперимент — снова выпила вино, откинулась на спинку стула и огляделась по сторонам с чарой в руке. Тишина. Красота!

— Так что там дальше? — заулыбавшись во весь рот, спросила Никиту.