Дело застенчивой обвиняемой

Гарднер Эрл Стенли

– Это все, – сказал Гамильтон Бюргер. – Вы можете вести перекрестный допрос.

– Иначе говоря, – сказал Мейсон, – единственная версия, что покойный умер от отравления цианистым калием, возникла потому, что вы не можете отыскать другой причины смерти?

– В каком-то смысле да.

– А вы знакомы, доктор, с тем фактом, что в определенных случаях самые лучшие патологоанатомы страны оказываются не способны определить причину смерти?

– Да, но я не думаю, что процент этих случаев высок.

– А каков

процент, вы знаете?

– Не знаю.

– Раз вы не знаете, то это десять процентов.

– Я не думаю, что это верно.

– Но вы не знаете?

– Нет, я не знаю.

– Вы должны знать, что в значительном числе случаев патологоанатомы не способны определить причину смерти к моменту вскрытия.

– Да, я знаю.

– И что же, значит, во всех случаях причиной смерти был цианистый калий?

– Разумеется, нет.

– Однако вы пришли к заключению, что он умер от отравления цианистым калием, потому, что вы не смогли найти другой причины смерти. Разве это не так?

– Вряд ли это подходящий способ для определения этого.

– А как же еще вы бы определили это? – спросил Мейсон.

– Я полагаю, что ведь должна же быть какая-то причина смерти, и, поскольку мне не удалось найти ее во время вскрытия и поскольку тело было набальзамировано, я предположил, что бальзамирование скрыло истинную причину смерти.

– Поскольку вы не смогли отыскать причину смерти, вы предположили, что она была скрыта бальзамированием?

– Да.

– Тем не менее вы ведь знаете, в значительном проценте случаев невозможно определить причину смерти, если даже не было бальзамирования, и это медицинский факт.

– Но не в десяти процентах случаев, как вы предположили.

– А откуда вы знаете, что это не так?

– Ну, я… я предполагаю, что это не так. Я думаю, что этот процент где-то от трех до пяти.

– Вы ссылаетесь сейчас на вашу собственную практику?

– Да. Когда делается вскрытие, процент смертей от неустановленной причины незначителен.

– И в вашей собственной практике он колеблется от трех до пяти процентов?

– Я предоставляю вам устанавливать эти цифры.

– В конкретном случае потому, что вы не смогли определить причину смерти, и потому, что тело было забальзамировано, вы предположили причиной смерти средство, которое было устранено бальзамированием, и поэтому вы решили, что это был проглоченный покойным цианистый калий, так?

– Ну, это довольно-таки неподходящий способ определения этого, но я отвечу на этот вопрос утвердительно.

– У вас были другие случаи, когда вы были неспособны определить причину смерти до бальзамирования?

– Да.

– От трех до пяти процентов, доктор, а?

– Ну… да.

– И в тех случаях вы удостоверяли, что причиной смерти был цианистый калий?

– Не будьте абсурдны. Разумеется, нет!

– А вы когда-нибудь, в любых из этих случаев,

удостоверяли, что они были вызваны цианистым калием?

– Нет.

– Значит, в тех случаях вы удостоверяли, что причина смерти была неизвестна?

– Ну… нет.

– Выходит, вы не знали причины смерти и были неспособны определить ее? – спросил Мейсон.

– Да.

– И все же вы не указывали этого в свидетельстве?

– В свидетельстве о смерти, мистер Мейсон, должна быть причина смерти. У медиков принято определенные болезни вносить в свидетельство как причину смерти, когда точно невозможно определить, что же было настоящей причиной.

– Значит, когда вы не можете определить причину смерти, вы просто прибегаете к вымыслу. Это верно?

– Надо же указать причину смерти.

– Да, надо, – сказал Мейсон. – Стало быть, когда вы не в состоянии найти причину смерти, вы вписываете любую причину смерти. Это так?

– В таких случаях да.

– Следовательно, не меньше чем в трех процентах ваших случаев вы умышленно фальсифицировали свидетельства о смерти?

– Я не фальсифицировал.

– Значит, это неверно?

– Все врачи так делают.

– И вы делаете?

– Да.

– Данный случай был сходен со всеми другими, где вы заявляли, что была смерть от цианистого калия?

– Этот случай сходен не в точности.

– Почему же он не сходен?

– Потому что возможно отравление цианидом.

– Почему возможно?

– Прежде всего из-за цвета кожи.

– Но вы же обратили внимание на цвет кожи в тот момент, когда подписали свидетельство о смерти от коронарного тромбоза, разве не так?

– Да.

– Хорошо, а что еще так было?

– Ну конечно, – выпалил доктор Грэнби, – есть же еще и признание обвиняемой, ее собственное заявление…

– Поскольку вам было сказано, что заявления, сделанные обвиняемой, указывали на смерть от отравления цианистым калием, вы и подтвердили, что смерть была вызвана цианистым калием.

– Это была одна из причин.

– Это единственная причина, которую вы можете назвать в настоящий момент, разве не так, доктор?

– Есть в наличии и тот факт, что не было никаких других видимых причин смерти.

– Но вы же только что заявили, что в определенном проценте смертей вы не смогли обнаружить причину смерти.

– Да, заявил.

– Но ваше свидетельство не подтверждает этого?

– Я назвал причину смерти.

– Несмотря на тот факт, что, не зная причины смерти, вы подписали свидетельство, устанавливающее, что смерть наступила вследствие определенной причины?

– Это повсеместная принятая медицинская практика.

– Это все, – сказал Мейсон.

Гамильтон Бюргер что-то шептал своему заместителю. Вероятно, их расстроило свидетельство доктора, но они не знали точно, как попытаться исправить этот минус.