Дело Зорге. Следствие и судебный процесс.
Шрифт:
Как известно, процесс создания антигитлеровской коалиции завершился провозглашением 1 января 1942 г. Декларации Объединенных Наций. Это серьезнейшим образом ослабило и внешнеполитические позиции милитаристской Японии, уже вступившей во вторую мировую войну на стороне блока фашистских держав. Оказавшись перед фактом образования антифашистской коалиции держав, правящие круги как Германии, так и Японии предприняли множество попыток путем различных махинаций, вплоть до ведения тайных переговоров со всякого рода эмиссарами правящих кругов западных стран, вбить клин между СССР и его западными партнерами и развалить или во всяком случае максимально ослабить прочность сложившейся коалиции. В ход был пущен и старый, уже не раз испытанный на практике прием — разжигание антикоммунистической
Объявив участников группы Зорге «агентами Коминтерна», японские власти пустили в оборот еще одну антикоммунистическую фальшивку, с помощью которой делалась попытка оживить старый, потрепанный миф о «руке Москвы», вмешивающейся в жизнь других стран и стремящейся их «обольшевизировать». Цели этой провокационной затеи состояли в том, чтобы сыграть на ан-
тнкоммупистнческих настроениях правящих кругов США и Англии.
Следует отметить, что поскольку эта попытка антикоммунистической провокации не могла быть подтверждена фактами, полученными в результате следствия, то японские власти из опасений разоблачения несостоятельности их официальной версии о целях и характере деятельности группы Зорге окутали это дело непроницаемым покровом «государственной тайны». Сообщение министерства юстиции от 16 мая было не только первой, но и единственной публикацией японских властей о «деле Зорге». «Всем органам печати, — говорилось в специально разработанном «плане опубликования сообщении о группе международного шпионажа»19, — будет разрешено публиковать материалы только в пределах официального сообщения и комментария представителей министерств юстиции и внутренних дел». Категорически воспрещалось публиковать какие-либо дополнительные материалы или сведения.
16 мая 1942 г., в день выхода сообщения министерства юстиции, корреспонденты газет и представители радиовещания были вызваны к начальнику уголовного департамента этого министерства для соответствующего инструктажа и вручения текстов сообщения министерства юстиции и комментария представителей двух министерств. В плане указывалось, что созыв корреспондентов у начальника уголовного департамента следует использовать для того, чтобы «сделать специальное предупреждение о фактах, на которые имеется запрет, и фактах, которые допускаются к опубликованию». В нем выражалось также пожелание о том, чтобы на этой пресс-конференции, носящей довольно своеобразный характер, присутствовали также «чиновники высокого ранга министерства юстиции, прокуроры смежных отделов прокуратуры, а также чиновники высоких рангов других министерств, имеющих отношение к данному делу»20.
В основу официального сообщения министерства юстиции о том, будто группа Зорге является неким «шпионским центром» Коминтерна, легли обвинительные заключения прокуратуры в отношении каждого главного обвиняемого. В опубликованных ныне документах следствия по «делу Зорге» имеется лишь два текста обвинительного заключения прокуратуры — в отношении Хоцуми Одзаки21 и Макса Клаузена22. Однако сопоставление содержания текстов обоих документов позволяет сделать вывод, что, хотя следствие велось различными сотрудниками прокуратуры, формулировки основных пунктов обвинения сопоставлялись по одному и тому же специально разработанному трафарету. Исходя из этого, можно уверенно сказать, что формулировки обвинения Зорге, Вукелича и Мияги были тождественны двум первым. Правильность этого вывода подтверждается также сопоставлением формулировок обвинительных заключений прокуратуры и решений, вынесенных процедурой ёсин. Но об этом в следующей главе.
Умозаключения, на основании которых прокуратура квалифицировала группу Рихарда Зорге как некий «шпионский центр» Коминтерна, выглядят как причудливая смесь нелепой фантазии и политического невежества. Эта отличительная черта любой антикоммунистической фальшивки проявилась здесь особенно рельефно. «Обоснование» мотивов, по которым группа Рихарда Зорге должна рассматриваться как «международная коммунистическая шпионская организация», было построено на шулерской манипуляции, в результате которой на свет появился некий «московский центр», якобы объединявший в своем составе Коммунистический Интернационал и государственные
В публикации о «деле Зорге» японские власти представили японских антифашистов и борцов против милитаризма и войны, какими в действительности являлись соратники Зорге, как «изменников» и «предателей родины». В письме от 2 июня 1942 г. Хоцуми Одзаки пишет
21 См. «Материалы по современной истории. Дело Зорге», т. II, стр. 297—304.
22 См. там же, т. III, стр. 13-2—.139.
23 См. там же, т. II, стр. 298; т. III, стр. 132—133.
жене и дочери: «Уже было официальное сообщение о моем деле. У меня сжимается сердце, когда я думаю о том, какой это удар причинило вам»24.
Близкий друг Одзаки и его семьи Синъити Мацумото опасался, что арест Одзаки оттолкнет от него друзей. Чтобы подготовить к этому жену Одзаки, он говорил ей: «Сейчас все меньше людей будет приходить сюда к вам... В конце концов останутся только те, кто разделяет идеи Одзаки. Это неизбежно. Будьте готовы к этому»25.
Однако никто из привлеченных по «делу Зорге» не подвергся моральному осуждению друзей и знакомых. Как пишет Мацумото, никто из них не отвернулся от Одзаки и его семьи. Даже люди, стоявшие на иных идеологических позициях, находили время, чтобы зайти к жене Одзаки и выразить ей свое сочувствие26. «Многочисленные друзья, с которыми Одзаки поддерживал отношения,— пишет Хоцуки, — не отвернулись от его семьи. И тем, что его жена и дочь сумели благополучно пережить тяжелые военные годы и были ограждены от холодного презрения людей, считавших Одзаки шпионом и изменником родины, они были обязаны силе дружбы, которая связывала Одзаки со многими людьми»27.
Син Аоти объясняет это тем, что «действия Одзаки не были результатом его личной заинтересованности или личной выгоды, а скорее являлись актом самопожертвования» 28. Конечно, личные качества Одзаки и его обаяние, несомненно, сыграли немалую роль в том, что друзья и знакомые не отвернулись от него и его семьи в те тяжелые времена. Но главная причина, почему Одзаки и другие жертвы судебной расправы вопреки усилиям властей не получили морального осуждения со стороны всех тех, кто знал их, имела более глубокие основания. Ненависть простых людей Японии к фашизму и войне, понимание— пусть даже нередко и интуитивное,— что люди, объявленные предателями, были в действительности героями, мужественно бросившими вызов этой ненавистной политике фашизма и войны,— таковы были причины, вызывавшие глубокое уважение к их подвигу.
Синъити Манумото был среди тех, кто первым сразу же после капитуляции Японии приложил усилия, чтобы японская общественность смогла увидеть «дело Зорге» в его истинном свете. «Если слово «отечество»,— писал тогда Мацумото,— имеет в виду империалистическую и милитаристскую Японию, то, конечно, Одзаки предал это отечество. Но если слово «отечество» имеет в виду трудящиеся массы, составляющие подавляющее большинство японского народа, то Одзаки никоим образом не предавал отечества. Более того, он действовал ради спасения отечества, отдав свою жизнь во имя его процветания» 2Э.
После окончания войны, краха военно-фашистского режима Японии и публикации подлинных материалов имена Зорге, Одзаки", Мияги, Вукелича и других погибших вызвали глубокое уважение не только в СССР и Японии, но и во всем мире, как имена героев, отдавших свои жизни борьбе против черных сил фашизма, воины, за прогресс и лучшее будущее человечества.
29 Цит. по кн.: Хоцуки Одзаки, Дело Зорге..., стр. 181.
СУД. ПРОЦЕДУРА ЁСИН
Следствие по «делу Зорге», продолжавшееся более полугода, было наконец закончено, и все его материалы вместе с обвинительными заключениями прокуратуры в отношении каждого обвиняемого переданы в Токийский окружной уголовный суд. И хотя результаты проведенного следствия были грубо фальсифицированы, Зорге достиг своей цели — дело было передано в гражданский суд. Конечно, Зорге не питал особых иллюзий в отношении судебного процесса, но ему удалось выиграть время и избежать застенков военщины и ее кэмпэйтай.