Дело Зорге. Следствие и судебный процесс.
Шрифт:
По заключению прокуратуры первое разбирательство «дела Зорге» в суде должно было рассматриваться с применением процедуры ёсин.
В структуре судебной системы Японии того времени существовали следующие инстанции: ку-сайбанеё (местный или участковый суд), тихо-сайбансё (окружной суд), косоин (апелляционный суд) и дай-синъин (верховный суд). В местном суде все дела разбирал один судья, в окружном и апелляционном — коллегия из трех человек, из которых один являлся председателем. Коллегия верховного суда состояла из пяти человек.
Окружные суды разбирали все дела, выходящие за пределы юрисдикции местных судов. При рассмотрении окружным судом уголовных дел судебная процедура в Японии, как и в других капиталистических
Наряду с этим существовало положение, исключавшее применение суда присяжных. В таких случаях его заменяли процедурой ёсин.
Для ведения процедуры ёсин назначался один из судей окружного суда, перед которым ставилась задача— исследовать обоснованность представленных прокуратурой вещественных и косвенных улик, а также самого об» виниle.'ibiioi о заключения1. Таким образом, формально проведение этой процедуры предназначалось для того, чтобы предотвратить возможные ошибки при обвинении подсудимого. Но в действительности ее применение ставило обвиняемого в особо тяжелые условия. Это было связано как с процессуальными особенностями процедуры ёсин, так и с правами судьи 2. Процедура ёсин могла завершиться либо освобождением обвиняемого из-за недоказанности его вины, либо передачей дела в местный суд, либо, наконец, решением судьи о том, что данное дело подлежит юрисдикции окружного суда. Последнее влекло за собой составление судьей сюкэцу кэттэй (заключительного определения). По существу это был обвинительный акт.
Проведение процедуры ёсии имело две важные процессуальные особенности. Во-первых, хотя она и являлась частью судебного разбирательства, обвиняемый был лишен права пользоваться услугами адвоката. И во-вторых, все материалы, включая решения и определения судьи, проводившего ёсин, принимались коллегией окружного суда как бесспорные доказательства, не подлежащие дополнительному расследованию или проверке3.
Таким образом, уголовные дела, которые по заключению прокуратуры должны были рассматриваться окружным судом с применением процедуры ёсин, проходили две стадии судебного разбирательства — ёсин, а затем коллегию окружного суда, выносившую приговор. Стадия судебного разбирательства коллегией называлась «кохан» (открытое слушание дела). Однако это вовсе не означало, что любое дело на стадии кохан обязательно становилось гласным, а судебное разбирательство — открытым. В отличие от процедуры ёсин, проводившейся как закрытое судебное разбирательство, при кохан допускалось участие сторон - прокурора и адвокатов.
Совершенно очевидно, что процедура осин полностью исключала процессуальные принципы судопроизводства, которые хотя и формально, но все же признавались в качестве основных в других капиталистических странах: гласность, право обвиняемого на защиту, состязательность обвинения и защиты, участие присяжных. Но самое главное состояло в том, что все решения и определения ёсин хандзи (судья, проводивший ёсин) рассматривались как бесспорные; следовательно, процедура ёсин по существу являлась важнейшей стадией судебного разбирательства, так как фактически именно здесь и решалась судьба обвиняемого.
ёсин хандзи мог завершить расследование по личному усмотрению или, правильнее сказать, в соответствии с указаниями «верхов» в течение сравнительно короткого времени, а мог, наоборот, продлевать до бесконечности предварительное тюремное заключение и годами задерживать передачу дела на рассмотрение кохан. Этот прием широко применялся в отношении лиц, обвиняемых в политических преступлениях, и особенно тех, кого бросали за тюремную решетку «в превентивном порядке» по одному лишь подозрению в существовании у них «опасных мыслей».
Такова была японская Фемида, перед лицом которой должны были предстать обвиняемые по «делу
Процедура ёсин в отношении главных обвиняемых продолжалась с июня по декабрь 1942 г. Общее руководство за ёсин было возложено на судью Кодзо Накамура, который лично проводил допросы Зорге и Одзаки. Допросы Клаузена и Мияги вел судья Камэяма 4. Наибольшему числу допросов подвергся Зорге, их было 45. Одзаки был допрошен 28 раз, Клаузеи —23 и Мияги —20 раз.
Допросы проходили в здании суда, куда поодиночке под усиленной охраной привозили в специальном тюремном автомобиле обвиняемых, скованных наручниками. Судьи, так же как и прокуроры следствия, торопились: допросы, начинавшиеся с самого утра, заканчивались поздно вечером.
«Вечером, когда возвращаюсь из суда,— пишет жене в одном из писем Хоцуми Одзаки,— через окно тюремной кареты смотрю на улицы города. Темно, но все же можно наблюдать за жизнью» 5.
Переводчиком Зорге был вновь назначен ёсито-си Икома. Его воспоминания дают некоторое представление об обстановке, в которой проходила ёсин: «Во время следствия, проводившегося прокурором Ёсикава, время допросов не было точно определено, оно устанавливалось в зависимости от наших условий и обстоятельств. Поэтому все было относительно свободно. Но когда началось расследование в суде, все изменилось. Это было официальное судебное разбирательство. Месяц за месяцем в страшную жару я приходил в прокуренную дымную комнату судьи и с утра до вечера, обливаясь потом^ переводил.
Зорге привозили в суд из тюрьмы в четырехместном тюремном автомобиле. Его руки были скованы наручниками, а на голове был надет специальный тюремный головной убор амигаса с'. Зорге иногда просил через меня снять наручники, но его просьбы отклоняли, говоря, что это против правил.
Расследование теперь велось еще более сурово, нежели во время допросов прокурора Ёсикава,— продолжает вспоминать Икома.— Теперь и Зорге, и я не только были лишены возможности поговорить, но не могли произнести лишнего слова даже шепотом. Протокол допроса, составленный судьей на японском языке, я должен был тут же перевести на немецкий и дать прочесть обвиняемому. Все это было крайне сложно. Текст длинный, сплошной, без знаков препинания 7, написанный особым стилем судейского языка» 8.
Проведение ёсин начиналось опросом каждого обвиняемого: фамилия, место рождения, профессия, постоянное местожительство, семейное положение и т. д. Затем обвиняемому зачитывалось обвинительное заключение прокуратуры. В отличие от официального сообщения министерства юстиции прокуратура предъявила всем глав
6 X о ц v м и Одзаки, Любовь подобна падающей звезде, стр. 29.
6 Шляпа из соломы с сеткой, закрывающей лицо.
ным обвиняемым по «д/глу Зорге» обвинение в нарушении не трех, а четырех законов — кроме упоминавшихся был еще закон «О сохранении тайны в отношении военных ресурсов».
Дело каждого обвиняемого рассматривалось отдельно, все они содержались в строгой изоляции друг от друга. Процедура ёсин свелась главным образом к проверке данных следствия прокуратуры путем опроса обвиняемых и свидетелей. Но поскольку допрос свидетелей производился судьей не в,присутствии обвиняемых, то и в этом случае права последних па самозащиту по существу полностью игнорировались.
Следует также отмстить, что ни в процессе следствия прокуратуры, ни во время проведения процедуры ёсин очные ставки не производились. Такой метод лишал обвиняемых возможности установить обстоятельства, оправдывающие или объясняющие их действия. Более того, как следственные, так и судебные органы фактически отказались от такого общепринятого и в буржуазной судебной практике метода исследования и оценки представленных доказательств, как экспертиза, за исключением единственного случая, когда была произведена техническая экспертиза в отношении радиопередатчика, захваченного полицией.