Демиург
Шрифт:
– Как меня зовут?
– спросил я.
– Кристоф Боленских, - ответил старик.
– Имя не совсем характерное для наших краев, но интернационализм, знаешь, и все такое...
Густая карамель сделала мой язык неповоротливым и тяжелым.
– Все кажется ненастоящим, - промямлил я.
– Разница между мирами была огромной. Живи ты в мире часов и пара, сейчас бы все воспринималось гораздо легче, - объяснил он, звучно отхлебнув из чашки.
– Но ты не бойся, это скоро пройдет. Ты, главное, не сопротивляйся тем вещам, которые осознаешь, договорились? Иначе рехнешься. К завтрашнему дню все
– Арену, значит, я тоже придумал?
– Арену придумали задолго до тебя. Одно время и сам на ней поигрывал, - рассказал он.
– Из-за тебя, кстати, Файв Би-Даблъю просрали отборочные. И я, признаться, был неслабо удивлен, когда узнал, кого домой приволок.
– Как же я воевал с этим... немощным телом?
– Как и остальные вояки, - седой боец Арены с грустью улыбнулся.
– За монитором.
Я взглянул на живые картины, закрывавшие полстены. Наверное, о них сейчас говорил мой названный друг. Но как могут несовершенные машины передавать пыл битвы и эйфорию побед? И как тогда в нарисованном мире погибали мои товарищи? Все это было чудовищно далеко от меня.
– Так спать хочется, - проговорил я.
– Ну, естественно. Привычка четырнадцати лет - штука сильная. Ты ложился и вставал всегда в одно время - вот и причина.
– Я с рождения ношу эту... маску?
– Да, - промолвил он, уставившись в чашку, будто на дне ее скрывались все ответы.
– С рождения.
– Как же так получилось...
– пробормотал я.
– Ты бы приберег вопросы на завтра, - выдохнул старик.
– У тебя сейчас и так мозги набекрень. Я сомневаюсь, что ты понял хотя бы то, о чем я тебе на улице рассказал.
– И почему завтра я должен понять?
– Ну, ты, вроде, не дурак, - пожал он плечами.
– Кто вам сказал?
– Твои запятые, - опустошив чашку, сказал ветеран Арены.
– Допивай свой чай и ложись спать.
Вдумываться в его ответ я не стал.
– А как же вы?
– Прекращай выкать, - бросил он, разворачиваясь к мониторам.
– Мне еще нужно разобраться в твоем инциденте, и я буду очень тебе благодарен, если ты не будешь мне мешать. А поспать я могу и в кресле - не в первой.
Теплый напиток сморил меня, и мои глаза стали слипаться. Я опустил голову на подушку и сгреб под себя одеяло.
– Когда я домой попаду?
– Послезавтра... навскидку. Я заказал части для твоего визора, утром заберу их со склада и починю твою штуковину.
– А потом?
– А потом сообщу куда надо, тебя отвезут домой, и все станет, как раньше.
"Хотелось бы в это верить, - подумал я.
– Еще одного кошмара мне не перенести".
– Я уже говорил - тебе нечего бояться, - словно прочитав мои мысли, раздраженно промолвил старик.
– По крайней мере, здесь. А теперь сделай одолжение, заткнись и дай мне поработать.
Я отключился в ту же секунду, как сомкнул веки.
* * *
Ночью я не видел снов. Но это было и к лучшему. Вряд ли переживания последних событий могли принести мне добрые грезы. Наутро я встал отдохнувшим и бодрым, а на вчерашнюю головную боль не осталось и намека.
Комната была пуста. Я дал знать о своем пробуждении, но ответа так и не дождался. Мой новый друг, как и обещал, отправился на поиски компонентов, необходимых для ремонта моего визора. Сейчас я бы мог просто открыть дверь и уйти, как сделал это вчера. Никто не смог бы мне помешать и, теперь уж точно, никто не смог бы найти. Но куда мне идти? Этот мир для меня чужой, а я для него и вовсе не существую. Одномерный шум компьютеров наполнял комнату. Часы на книжном столе показывали какую-то несуразицу, но я точно знал - сейчас восемь часов утра, ни минутой больше и ни минутой меньше. Приобретенные за двадцать лет рефлексы указали мне путь в ванную.
По пути я обнаружил, что предметы, казавшиеся вчера новыми, больше не вызывают у меня замешательства. Я знал и понимал значение вещей, окружавших меня - мониторы и кабеля, разъемы и хабы, мемочипы и альтервизоры... Зато имена и названия из прошлой жизни, напротив, звучали теперь ненатурально и причудливо, если не глупо. Новостью для меня стало и то, что в мире существует не один язык, а целое их множество, и я, как оказалось, могу говорить только на одном из них. Сколько же я знал людей, с которыми сейчас не смог бы обмолвиться и словом?
Я открыл кран с водой и подставил руку под холодную струю. Отражение в зеркале заставило меня забыть о регулярной утренней процедуре. На меня смотрел юноша, черты которого я едва ли мог назвать привлекательными. Узкие плечи и тонкие руки - комплекция, совершенно не соответствующая бойцу Большой Арены. Ровные каштановые волосы падали на высокий лоб, скрывая редкие прыщи. Глаза грязно-зеленого цвета смотрели устало, и вместе с впалыми щеками и заостренными скулами придавали лицу вид изнуренный и болезненный. Повстречай я такого человека на улице, то прошел бы мимо безо всякой мысли о нашей возможной схожести, а уже через мгновение забыл о нем и никогда больше не вспомнил. Этот парень не был тем красавцем, каким я себя представлял. Но, тем не менее, это был я. Теперь мне стало известно, что представляет собой Гриндмастер: штурмовой чародей Файв Би-Даблъю без маски - всего лишь хилый мальчишка по имени Кристоф Боленских. Как же долго я обманывал себя и других...
К счастью, вскоре это недоразумение закончится. Если мой друг мне не соврал, то завтра я вернусь к прежней жизни, стану тем, кем был, и от воспоминаний об этом грязном, жестоком мире не останется и следа. Я набрал в ладони воды и смыл с лица остатки сонливости. Вот только полосу у глаз, оставленную альтервизором, смыть не удалось. Интересно, как я умывался раньше?
Замок щелкнул, когда я заваривал чай на кухне.
– Обожаю, когда оправдывают мое доверие, - заявил мой друг с порога.
– Ты же не вылез в окно, пацан?
– Не вылез, - отозвался я.
Старик прошел на кухню и достал из пакета две плоские коробки. Запах сыра и копченого мяса напомнил мне, что я ничего не ел со вчерашнего утра. В животе заурчало.
– А ведь мог бы, - сказал он, небрежно бросив свою маску на стол.
– В окно, на крышу, а потом... как это у вас называется?
– он развел руки в стороны, изображая полет.
– Железный ястреб?
– Самолет. Я стал понимать все... вроде бы.
– Ну и отлично. Сделай-ка мне черного.