Дёмка – камнерез владимирский
Шрифт:
Незнакомец кивнул и повернулся к князю.
– Каким именем обращаться к тебе? – спросил его князь.
– Камнесечцы прозвали меня Строителем, и другого имени мне не надо. Я жил среди камня, чтобы понять до конца его свойства. Русь поворачивает на новую дорогу. Подражать Киеву и строить из кирпича Владимиру нет нужды. Новый храм возведём из белого камня – известняка. Работы продлятся два года.
Князь просиял, в знак радости вскинул руки.
Глава VII. РАЗРЫВ-ТРАВА
– Владимир выходит в первые города Залесья, – обратился Андрей
– Государь оказывает мне великую честь, но я вынужден отклонить лестное предложение. Дворцы и замки, которыми застроится город, должны соответствовать облику главного здания – так облик детей повторяет черты отца. Моё же строение окажется кукушонком, высиженным в чужом гнезде. Пусть государь разрешит мне вернуться на родину, а в знак моего уважения к делам, которые здесь начинаются, примет труд моих сыновей. Государю на аудиенции были представлены мои помощники. В частной беседе осмелюсь сказать, что оба помощника и есть мои сыновья.
– Обдуманное решение уговорами не изменить, – сказал Андрей Юрьевич. – Спасибо, что ради наших нужд ты проделал долгий и трудный путь, и, если затраченное время можно хоть сколько-нибудь возместить казной, ты будешь удовлетворён. Сыновей же твоих приму с честью и постараюсь на время заменить им отца.
– Владимирский князь известен как самый великодушный из государей. – Германец отвесил поклон и повернулся к Строителю: – Твой храм благороден и строг фасадами, но скажи: как соотносятся высота с шириной, какова толщина стен?
Вопрос был задан толковый. От соразмерности частей зависела как красота здания, так и его пригодность, и Андрей Юрьевич вслед за германцем перевёл взгляд на Строителя. Строитель, однако, не стал в затылке скрести, ответил спокойно:
– Общая высота храма до купола равна удвоенной его ширине. Хоры располагаются на высоте вдвое меньшей, чем высота сводов. Шесть столбов расчленят храм на три части. Толщина столбов повторит толщину стен в два с половиной локтя, высота окон под куполом уравняется с шириной восточной части храма.
– Подлинно твои знания соответствуют зодческому умению видеть форму. Собор предстаёт просторным, хорошо освещённым. Высокие хоры не повиснут над самыми головами стоящих внизу.
– Разреши и мне обеспокоить тебя вопросом, – сказал Строитель, без смущения выслушав похвалу германца.
– Изволь.
– Как поступят твои сыновья, если потребуется отмерить правильный угол и не окажется переносного угольника?
Вопрос, на который ответит любой начинающий подмастерье, мог быть задан только в насмешку. Однако германец первым начал испытывать знания своего соперника. Не позволив себе обидеться, он мужественно принял ответный удар.
– Шнур, разделённый на двенадцать равных частей, связанный своими концами и натянутый на точки, совпадающие с третьим, седьмым и двенадцатым членением, даёт возможность построить прямой угол и измерить отвесность стен, – проговорил он скороговоркой, как ученик, отвечающий твёрдо выдолбленный урок, поклонился Строителю так же низко, как князю, и вышел.
Строителя князь задержал.
– Две у меня заботы, – сказал он, жестом предлагая занять покрытую полавочником скамью и сам опускаясь рядом. – Одну заботу ты со мной разделил – это храм. Воздвигнут он будет в память Успения, [14] и будет в Успенском храме храниться вывезенная из Вышгорода икона. Я повелю разубрать её в золото, изукрасить самоцветами без числа. Верю и знаю: вся Русь наречёт святыню на веки вечные «Богоматерь Владимирская».
14
Успение – церковный праздник, установленный в память о кончине девы Марии.
Князь замолчал, в задумчивости принялся разглядывать перстни на пальцах. Строителя затянувшийся разговор утомил. После Федотова снадобья рана почти перестала ныть, но полученные при падении ушибы давали о себе знать.
– Назови, государь, вторую заботу, – поторопил он князя.
– Для того задержал тебя. Приходилось ли в той стороне, откуда ты прибыл, слышать о чуде, случившемся под Владимиром?
– Много в каменоломнях о том говорили.
– Значит, знаешь, что дал я обет украсить место, богом любимое, каменным городом с церковью, измечтанной всей зодческой хитростью. Название городу Боголюбово будет.
Настало время задуматься зодчему.
– Сложное дело, государь, в «стране городов», как называют Русь иноземные географы, построить город красивей прочих. Ещё того сложнее одновременно с постройкой храма принять на себя заботу о целой местности. Однако думаю, справимся, если германские подмастерья окажутся стоящими своего отца. Камня втрое больше понадобится против рассчитанного мною раньше.
– С камнем задержки не будет, – живо ответил князь. – Скажи напоследок, – задержал он Строителя новым вопросом. – Отчего твой конь оказался в конюшне боярина Кучкова? Уж не встал ли Пётр тебе поперёк дороги?
– Пустое, государь, дороги у нас с боярином разные. Конь, должно быть, сам к его лошадям прибился, не дождавшись хозяина. Со мной другое чудо произошло.
Князь исподлобья взглянул на Строителя.
– Что за чудо такое, о чём говоришь?
– Когда лежал я под елью без памяти, в мутное марево, опутавшее сознание, ворвался вдруг чистый и звонкий голос. Из последних сил удалось мне размежить веки. Я увидел склонённое надо мной девичье лицо. Пряди русых волос падали на плечи, затянутые голубой тканью. Рядом расположился зверь и смотрел на меня без всякой свирепости, хотя по облику я догадался, что это волк. «Жди, мы вернёмся», – прозвучал снова голос, похожий на пение струн. Потом всё исчезло и я провалился в беспамятство.
«Пусти, меня ждут», – вспомнилось князю. Так вот куда поспешала очутившаяся в западне пленница.
– В чём видишь ты чудо? – спросил настороженно князь.
– Разве не чудо, что девица с волком сдружилась? До сей поры думал, что только в сказках бывает такое да в убранстве рейнских соборов, где хищные звери помещены рядом с людьми.
– Огневица с тобой пошутила и сон показала.
– Сам рассудил так же, только явью сон обернулся. Девица памятку о себе оставила. – Строитель достал из подвешенной к поясу сумки выстиранную и бережно сложенную голубую тряпицу.