Демогоргон
Шрифт:
Вызванное мощным приливом адреналина возбуждение Трэйса как будто передалось его машине. В принципе, мотоцикл был довольно неплох. Конечно, же, его нечего было и сравнивать со старым мощным «триумфом», но он вполне годился для таких дорог, как эта. С полным баком — целых двенадцать пинт! — Трэйс, при наличии дорог по периметру острова, мог бы объехать его кругом. Но подобных дорог здесь не было, поскольку большая часть берегов представляла собой обрывистые, вздымающиеся прямо из морских глубин и уходящие в поднебесье скалы.
Трэйс сможет придерживаться дороги до тех пор, пока она не превратится в дорожку, а потом — дорожки, пока она не станет тропкой… и так далее. Можно даже
Исполненный уверенности в собственных силах, он гнал вперед по неровной дороге, так что вскоре и Пигадия, и Амупи остались позади, скрывшись где-то за клубами поднятой им пыли. Через некоторое время Трэйс добрался до предгорий. И как раз тут впервые заметил человека, которого преследовал: ему в глаза бросилось ослепительный блеск полуденного солнца на зеркальце заднего вида далеко впереди на склоне горы. С обретенной за долгие годы практики легкостью он съехал на обочину, остановился и поднес к глазам бинокль. Их разделяло никак не более полутора-двух миль, но, благодаря оптике, это расстояние, казалось, сократилось до нескольких сотен ярдов.
Точно: это действительно был красный мотоцикл и на нем, скрючившись над бензобаком, восседал похожий на демона худой. Должно быть, хозяин мастерской ошибся, поскольку тогда с момента его отъезда полчаса пройти никак не могло — максимум десять минут, а то и меньше. Но, по-видимому, старик просто не очень хорошо знал английский и, вполне возможно, отвечал «полчаса» на любой вопрос о времени. Трэйс еще немного подстроил бинокль и принялся внимательно разглядывать мотоциклиста .
За спиной у того что-то висело: длинная цилиндрической формы чехол, похожий на сумку для гольфа. Может, рыболовная снасть? Но какая в горах рыбалка? Трэйс изучал его до тех пор пока, совершив отчаянный рывок, красная машина не перевалила через гребень холма и не скрылась из вида.
Тогда он опустил бинокль, вытащил путеводитель Амиры и нашел карту Карпатоса. Впереди был горный перевал; дорога вела прямо к нему. За перевалом она спускалась в долину, где от нее отходило несколько боковых дорог — к морю, и лишь одна продолжалась в горах вдоль побережья. Вот там-то — между этими самыми горами и следующим горным хребтом нес свою одинокую вахту полуразрушенный монастырь.
Так что же все-таки в нем хранится? Именно это и предстояло узнать Трэйсу, причем, он должен попасть туда раньше второго мотоциклиста. Сунув книгу обратно за пояс, он снова завел машину и, похожий на какого-то странного механического кальмара, железный конек понесся дальше…
Вероятно, мистер Лорре оказался лучшим ездоком, чем предполагал Трэйс, а может, его машина была лучше. Когда минуты через три или четыре Трэйс преодолел гребень холма, красный мотоцикл с оседлавшим его человеком уже приближался к перевалу и вскоре исчез в клубах пыли на его вершине. Зато теперь путь на протяжении примерно полумили шел под гору, и дорога впереди была более-менее прямой, поэтому он вполне мог выжать из своего мотоцикла максимум возможного. Так он и сделал, ухитрившись разогнаться до пятидесяти пяти, если не до шестидесяти миль в час. Менее чем через минуту Трэйс уже снова карабкался вверх, а еще через пару минут преодолел узкую седловину и нырнул в тень нависавших по обе стороны от дороги горных склонов.
До сих пор его со всех сторон приветствовали своим стрекотом цикады. Они, как шумные торговки рыбой, переругивались где-то в зарослях кустарников.
Теперь же песен цикад не стало слышно. По мере того как подъем становился
И сразу же все вокруг снова оказалось залито ярким солнечным светом, а дорога, хотя и по-прежнему пыльная и извилистая, снова пошла под уклон. Из-за этой самой извилистости Трэйс никак не мог ехать на приличной скорости, что приводило его в отчаяние. Где-то далеко внизу в долине снова мелькнуло красное пятнышко, и сверкающий солнечный зайчик снова допрыгал до него от машины, которую он так отчаянно пытался нагнать.
Трэйс продолжал спускаться в накаленную солнцем долину, где от жары спасал только овевающий его встречный ветерок, и, когда местность выровнялась, а по обеим сторонам дороги стали все чаще появляться рощицы средиземноморских сосен, несущийся впереди мотоцикл снова скрылся из виду. Остановившись и потратив еще несколько драгоценных секунд на изучение путеводителя Амиры, Трэйс принялся высматривать дорогу, что уходила влево. По его прикидкам (если карте вообще можно было верить), она должна была быть третьей или четвертой по счету. Но что на этом острове можно считать дорогой, а что — нет? От основной дороги ответвлялось множество тропинок — скорее всего, козьих троп, которыми пользовались местные пастухи — и все они на вид были совершенно одинаковыми.
Чуть позже за очередным поворотом, ему пришлось немного сбавить скорость, чтобы не угодить в одну из глубоких рытвин, пересекавших дорогу. Трэйс промчался было мимо относительно широкого, уходившего влево ответвления — но тут же сбросил газ и затормозил.
Поперек этой боковой дороги валялась змея примерно пяти футов длиной — черная, корчащаяся в агонии. Ее туловище было раздавлено и лопнуло как раз посередине. Трэйс слез с мотоцикла, вручную развернул его, потом несколько мгновений постоял, размышляя, еще раз взглянул на змею и одобрительно кивнул.
— Спасибо тебе, змея!
Умирающая гадина оказала ему услугу, и он решил отплатить ей тем же, переехав колесами мотоцикла прямо через ее голову и направившись на восток в сторону моря…
Долина быстро сужалась и, чтобы лучше видеть все выбоины и кочки, ему даже пришлось привстать. Лишь через некоторое время Трэйс заметил, что едет вдоль какой-то узкой и глубокой ложбины, больше всего похожей на русло какой-то давно высохшей реки. Затем дорога окончательно исчезла, и он покатил прямо по мелким камням бывшего дна.
По крайней мере здесь, между растущими вдоль высоких берегов кустами и деревьями, было не так жарко, поэтому Трэйс решил по возможности держаться сухого русла, если получится, до самого побережья, а потом сориентироваться и решить, что делать дальше. План оказался не таким уж и плохим.
Примерно через полмили Трэйс уже ехал по сплошь поросшей кустарником местности. Вскоре он обнаружил, что оказался в естественной бухточке, окруженной уходящими вверх на высоту примерно двадцать пять или тридцать футов утесами. С того места, где он остановился, благодаря тому, что берег бухточки немного выдавался в море, ему было видно южное побережье. Вернее, Трэйс мог оценить — насколько высоки прибрежные скалы. Они выглядели совершенно неприступными, больше всего напоминая огромные бастионы из сухого крошащегося сыра, сплошь в трещинах и пещерах, кое-где поросшие пыльной травой или одинокими деревьями, сумевшими укорениться в щелях. Итак, монастырь где-то там, наверху? Тогда можно прямо здесь разворачиваться и ехать обратно…