Демон и Бродяга
Шрифт:
– Ва-варя, да-давайте севером лучше, спокойнее оно. Мла-младшие Бялко там сно-снова бе-безобразия тво-творят.
– Что, Степан сам разобраться без нас не может? – рассердилась атаманша. – В который раз за помощью шлет. То его мандарин Ляо грабит, то степняки, то братки младшие…
– Mo-может, и рраз-берется, – выдавил разведчик. – То-только вестей от не-него нету. Зато че-человек с Кра-красных приисков ма-мальчишку прислал. Бо-божится, что бра-братья Бялко трех белых по-повязали.
– Что-о? – наливаясь яростью, протянула атаманша. – Совсем сдурели, воронье? Небось у Повара дури прикупили, последние мозги расплавили. Ведь был уговор – белых нигде не трогать. Ох, навлекут беду на всех нас!
У президента
– Ma-малец передал, мол, яшмы и са-самоцветов на вы-выкуп Бялко тре-требуют. Мол, у-уже чудов во-воровали у Ма-малахит-горы и за де-детишек выкуп с бе-белых получили – по-полную шапку самородков.
– Ну и дураки же! – чуть ли не в голос завыла Варвара. – Они что, белых в Читу привезли?!
– Это не-не знаю, – мотнул чубом Мишаня. – Не езди одна, ма-матушка.
– Вот что, мужики, подымайте свободный народ, – распорядилась хозяйка Читы. – Дядя Ложка, проверишь все наши заборы и ловушки, а ты, Генерал, снаряжай конных, и дуйте по нижней дороге, через ручей. Расставь по тропам караулы, чтоб, не дай боже, к нам воры не сунулись. Всех, кто в лесу попадется, – в кандалы. Брату моему передайте – последнее указание мое, больше не будет.
– А ты, Варя? – в один голос воскликнули командиры, увидев, что их начальница снова лезет в кабину железного чудища. – Ты что, одна в Иркутск попрешься?
– Я не одна, – поджала губы Варвара. – Ну, мужики, без меня брата мово слушать, как отца родного, ясно?!
По-мужски пожала им руки, перекрестила, чмокнула каждого в лоб, хотя была среди них самой младшей, и запрыгнула на подножку Кенвуда.
Антип тронул лошадей.
…Встречные верующие при виде черного мордастого чудовища, зыркавшего четырьмя кругляшами фар, крестились, кто-то хватался за оружие. Тогда атаманша Варька высовывалась из кабины, показывала кулак. То была еще ее вотчина… Впрочем, уже спустя час люди стали попадаться все реже, вдоль обочины заросли тропки, вплотную подступил бурелом и окончательно растаял аромат печного дыма.
Проблемы начались ближе к вечеру.
Едва Коваль с Варварой собрались пообедать, развернули тряпицу с помидорами и ржаным горьким хлебом, Антип резко осадил лошадей. Бродяга бросил рулевое колесо и поднял вверх указательный палец. Кони встали. Поперек дороги, загораживая проезд, висела железная цепь.
Артур от толчка рассыпал соль. Варвара тоже замерла, затаив дыхание. Старец медленно отворил водительскую дверцу, принюхался, но вылезать не стал.
– Что там? – спросил Коваль.
Все утро он не слишком уютно чувствовал себя между мортусом и Варварой. Бродяга лениво поворачивал руль, помогая коням на поворотах, болтал, а Варвара чаще помалкивала, облизывала Артура косыми томными взглядами и пахла медом.
Слишком сильно пахла медом, мешая думать.
– Никак вольные стрелки, – крякнул старец. – Рановато что-то. Можа, погорячились мы, Варварушка, можа, стоило стражу-то прихватить?
– Не трусь, Бродяга. По страже они бы пальбу открыли, – Варвара потянулась к обрезу. – Вот он, атаман Бялко… со своими монголами. Словно навстречу нам торопился, ага. Небось чуду-юду не терпится потрогать, – она похлопала по сиденью.
Коваль не видел никаких монголов. Зато очень быстро их почувствовал. Они сжимали кольцо вокруг пятака бетонной дороги, на которой застыл грузовик. Сквозь смотровые щели пробивались потоки веселого солнечного света. Тайга постанывала, потрескивала, напевала вполголоса свои вечные песни. Вместе с песнями леса тренированное ухо улавливало скрип ремней, щелчки оружейных затворов и звяканье клинков. Слева и впереди Артур заметил что-то похожее на примыкающую дорогу, провал, прогалину в буреломе. Там на кривых столбах висели ржавые ворота с почти стершейся надписью: «Внимание! Водитель, машину – к осмотру!»
– Антипушка, скройся, – почти беззвучно приказал старец. – Кузнец, а ты не вылазь, бога ради!
Коваль со вздохом вернул надкушенный помидор и хлеб в узелок, понимая, что пообедать не удастся. Антип шустро скатился под бампер тягача и спустя пару секунд уже пролез через нижний люк в кабину.
Атаман Бялко неспешно выбрался на шоссе. Ковалю он сразу не понравился. В этом двухметровом гиганте бурлили реки самых разных кровей, но, помимо этого, в нем бурлил дурман. Артур не знал многих местных трав и не сумел бы определить, что за наркоту пользует Бялко. По бурятским обычаям, поверх каракулевой выворотки великан был замотан в семиметровый кушак, зато неровный череп брил и оставлял длинный седой чуб, прямо-таки на запорожский манер. Черные угрюмые глаза косили, обветренное лицо было засыпано следами окалины, поперек губ тянулись плохо заштопанные шрамы. Следом за атаманом на дорогу выступили четверо важных, бочкообразных мужиков, с типичными для монголов плоскими обветренными физиономиями.
Коваль чувствовал, что в лесу, вдоль дороги залегли с оружием еще человек десять. Вооружены они были превосходно, все с автоматами и карабинами: наверняка, раскопали вход в армейские склады Читы номер четыре. На плече одного из притаившихся бойцов нервно переступала лапками хищная птица. Привязанная. Породу Артур не мог определить, но сразу стало ясно, что птица почтовая.
– Придется драться? – негромко спросил Варвару Артур. – У них слева в кустах – пулеметчик…
– Откуда ты знаешь? – изумилась она. – Неужто ты и вправду колдун?
– Не колдун я, трижды тебе втолковывал, – вздохнул президент. – Я в молодости у Качальщиков учился лес слушать. И каждый год месяца по три в лесу провожу, уроки повторяю… Они же воняют, эти добры молодцы, хотя думают, что надежно спрятались.
– Может, и выгребем, – неопределенно пробормотала девица, отпирая свою дверцу. – Ты погодь пока, я с им сама базар наведу. Кровники, как-никак, батяня за евонного сына племяшу отдал…
– Так он и есть старшина четвертой Читы?
– Не-а. Опарыш он, а не старшина. Их три брата, старшиной поставлен Степан, а эти вот, младшенькие, уже который раз бучу подымают. Боюсь, как бы что Степану, старшему-то, не навредили. Он мужик верный и в улусе своем честно правит. А опарыши в тайгу сбегают, по деревням воруют, караваны чистят, а когда жрать охота – назад бегут. И на старшего брата руку поднимали уже, да отбился Степан. Не стал их по лесу отстреливать, родные же все-таки…
«Прижмет, так повесишь всех подряд», – подумал Коваль.
– Говорил я те, Варварушка, давно огольцов Бялко следовало к ногтю, так не слухаешь ведь, – заохал мортус.
– Что будем делать? – перебил его вздохи Коваль.
– Нам делить нечего, разойдемся тихо, – с наигранной уверенностью заявила Варвара. – Ребята мои к городу их не подпустят.
– Вот как славно, – ответил Коваль.
И сунул в рукав метательные клинки.
2
ДОБРЫЙ СОВЕТ
– Охренеть, хто тута разгулялси-и! – с явным разочарованием в голосе прогудел великан, увидев вылезающую Варвару. – А мы-то гадаем, шта за железяка на колесах прыгает, ну прям ходячий бурхан, гы-гы!
– Чего дорогу перекрыл? – не тратя времени на любезности, рявкнула атаманша. – Пропусти уже, я это, не видишь?
– Их больше дюжины, – сказал Коваль мортусу.
– Чую, чую, – хмуро откликнулся дед. – Не к добру это. Усыпить бы всех разом, да охота послухать, чего скажут. Порой ляпнет человече, сам не желая, а нам на руку… Чубатый этот, придурок, он вроде как Варьке родня и подписывался, что власть Большой Читы принимает. Но после загулял, воровством не брезгует, да монголов, вишь, в охрану набрал. А эти, прям чурбаны тесаные, не сговоришься…