Демон и Мадонна

Чередий Галина Валентиновна

– Да я просто боялся. Боялся увидеть тебя там счастливой в объятьях другого.

– Разве можешь ты чего-то бояться?

– Этого боялся. И просто ждал.

– Какие же мы глупые! Мы живём сотни лет, но в такие моменты глупы, как земные подростки. – Махаллат нежно поцеловала губы демона.

– Я должен наказать Лилит за ложь. Как она посмела обманывать меня?!

– А давай ты это сделаешь чуть позже. Я все же наберусь наглости и попрошу тебя опять. Помоги сковать Дагона. Он преступил все законы. Он захватил не предназначенное ему тело, вытеснив настоящего обладателя насильно.

И, кто знает, что натворил еще и натворит позже, если ты не вмешаешься. Только ты можешь забрать и сковать его.

Хозяин посмотрел на Махаллат долгим взглядом.

– А когда я выполню твою просьбу, ты не убежишь опять?

– Нет! Нет! Я не уйду теперь, пока ты сам не решишь меня прогнать! – с жаром воскликнула демоница, прижимаясь всем телом.

– О, боюсь, ждать этого тебе придется целую вечность!

25

Поздним утром Дмитрий и Мадонна вышли на кухню. Там уже, видимо, давно сидели Павел с Наамой. При виде Мадонны Наама заметно напряглась и судорожно втянула воздух, будто собираясь с духом.

Завтракали все в тягостном молчании, особенно плотно окутавшем двух сидящих напротив женщин. Наконец, когда все закончили, Наама, собравшись с силами, подняла взгляд на Мадонну.

– Мы можем поговорить? – почти робко спросила она.

От Мадонны не ускользнуло то, как стоящий за спиной демоницы Павел ободряюще положил на её плечи руки и слегка сжал их, словно пытаясь передать свою уверенность. И то, как доверчиво Наама оперлась спиной на мужчину, ища поддержки, тоже не осталось незамеченным. Мадонна перевела взгляд на лицо Павла и поразилась, как он изменился. Его сосредоточенный взгляд был направлен только на Нааму, словно она являла собой все самое важное для него в данный момент. Словно раздолбай и бабник Ковалев исчез без следа, а его место занял совсем другой мужчина: серьёзный и надежный. И этот мужчина видел перед собой теперь только одну женщину. Мадонне стало жаль подругу Светку, но, если честно, она знала, что Ковалёв – это для неё несерьёзно, так что она с легкостью его забудет.

– Нам уйти? – спросил Дмитрий. – Мань, ты хочешь, чтобы мы оставили вас наедине?

Дмитрий крепко держал Мадонну за руку, как будто боялся отпустить. Он напряженно смотрел на неё так, словно готов был утащить и спрятать в любую секунду, если бы ему показалось, что что-то пугает или расстраивает её.

Мадонна ободряюще улыбнулась ему.

– Да, Дима, дайте нам несколько минут.

Мужчины вышли, оглядываясь и явно не желая оставлять своих женщин даже на минуту. Наама долгим взглядом смотрела в лицо Мадонне, словно изучая, впитывая каждую черту.

– Ты, наверное, очень зла на меня, – тихо сказала она.

– Больше нет. Раньше, ребенком, когда росла в детдоме, все ждала и надеялась, что ты придешь за мной. За другими детьми приходили и забирали их время от времени. Дети вовсе не глупые и не такие уж наивные. Мы все понимали, что это ненастоящие родители, но все равно завидовали тем, кого выбирали. А я была страшненькой и очень худой и никому не нравилась. И поэтому я решила, что только родная мама придет и заберет меня. И я ждала очень-очень терпеливо.

Мадонна замолчала и подняла на Нааму

полные невыплаканных слёз глаза.

– А потом? – почти неслышно спросила Наама.

– А потом я выросла. И перестала ждать. Решила, что мать мне больше не нужна.

– Прости меня. Но я не могла прийти. Не могла даже приходить, чтобы издали посмотреть на тебя. Он мог появиться в любой день, в любую минуту. Год за годом я жила в ожидании, что он придёт за мной. Наслаждалась каждым днём свободы, зная, что любой может быть последним. И я ни за что не хотела бы, чтобы, явившись, он причинил боль и тебе. Но он все равно узнал и нашёл тебя. Прости меня. Пожалуйста, прости!

– Тебе не за что просить у меня прощения. Нет твоей вины в том, что Дагон жестокий и безумный урод. В моей голове все ещё полный бардак из-за того, что я узнала и о собственном происхождении, и о Диме, и Нижнем мире. Все это еще пока тяжело для моего восприятия и не совсем реально. Знаю только, что никто не заслуживает такой жизни, что была у тебя с Дагоном. У него нет права поступать так, как он поступал с тобой, так, как поступал со мной. Я знаю, что на самом деле я тебе никакая не дочь и ты не обязана испытывать ко мне никаких чувств. Но я была бы очень рада узнать тебя чуть ближе. Мы могли бы хотя бы стать подругами.

Плечи Наамы затряслись от беззвучных рыданий.

– Мадонна, девочка моя! Никогда за всю свою долгую жизнь я не испытывала того счастья, какое почувствовала, когда поняла, что в теле, которое я заняла, растет жизнь. День за днём я упивалась этим незнакомым чувством. Принято считать, что демоны не могут любить. Но я знаю, что это не так. Потому что я любила тебя. Каждый день, каждую минуту любила тебя, ощущая внутри. И, оставляя, я умирала. Я знала: чем быстрее оставлю тебя, тем меньше будет отпечаток моей личности на тебе и, значит, в большей безопасности ты будешь. Но если бы у меня был выбор, то я бы не оставила тебя ни на минуту. Я бы, как Махаллат, смотрела, как ты растешь, как из маленькой нескладной девочки превращаешься в такую красавицу, при взгляде на которую у мужчин замирает сердце. Как жаль, что я не видела всего этого.

– Ну, теперь-то мы вместе. И ты можешь быть рядом, когда захочешь, – сквозь слёзы улыбнулась Мадонна.

Наама ответила её грустной улыбкой.

– Дагон может вернуться. В любой момент.

Мадонна протянула руки и взяла в них ладони Наамы.

– Мы справимся. Сможем. Я верю.

Видимо, у мужчин закончилось терпение, из-за двери раздался голос Дмитрия:

– Нам уже можно войти?

Женщины рассмеялись сквозь слёзы.

– Что так не терпится? – спросила Дмитрия Мадонна.

– Не хочу больше быть без тебя. Даже недолго.

– Нас на работе уже, наверное, потеряли. Может, съездим?

– Сегодня еще перебьются. Я звонил: там ничего срочного. Завтра поедем. Сегодня у нас выходной. Чем займемся?

– А какие варианты?

Наама поднялась.

– Мы, пожалуй, поедем. – Мадонна улыбнулась тому, как Ковалев сразу же встал за спиной Наамы.

Смотрелись они вместе совершенно гармонично. Павел словно невзначай положил руку на талию Наамы, недвусмысленно намекая всем вокруг, что это только его территория.